Мадам Гали -2. Операция «Посейдон»

Косой между тем доедал шашлык. «Шакал», — подумал «лорд». Трапеза Косого понемногу шла к завершению. Наконец, он выпил стакан минералки, равнодушно посмотрел вокруг и взял один из двух абсолютно одинаковых портфелей, стоявших рядом со столом. Это был портфель Бутмана с золотом. Большой Эд заберет портфель с валютой. Бутман с тоской поглядел на спину Рокотова, стремительно уменьшающегося в размерах. Потом подозвал официанта.

— Судак по-польски, — не глядя в меню, заказал Бутман. — У вас превосходно его готовят.

— Что будем пить?

— Сто граммов водки, — согласился Бутман.

«Лорд» уже чувствовал себя подводной лодкой, которая легла на дно. Правда, что-то не давало покоя. Ах, да, его девочка. Она сегодня плохо спала, ворочалась, что-то бормотала.

— И что тебя заставляет со мной возиться? — сонно произнесла она, обращаясь к Бутману. — Ты мне заменил всех — и мужа, и любовника, и отца. До встречи с тобой на моем жизненном пути попадались какие-то серые бесталанные мужчины. А ты известный на всю страну знаток антиквариата, к которому обращаются за советом маститые профессора.

— Ты говоришь так, будто прощаешься… А я предлагаю поехать в Абхазию на отдых… А, если понравится — там и перезимуем. Чудное место, чистый воздух, пальмы, которые растут на улицах маленьких белых городков.

— Камелии, магнолии, — рассмеялась она, обнимая «лорда».

Она рассмеялась каким-то особым, звонким смехом, это значило, что начиналась любовная игра… Бутман запомнил эту ночь с Гали, как редко случавшееся с ним в последнее время возвращение в бурную юность.

И тут же подумал, что щедро отдарится. В одном из потайных ящиков коллекции лежал свадебный подарок — старинный гарнитур из жемчуга. Три нитки бус, причудливо переплетенные и соединенные серебряным замочком, и длинные серьги-подвески из грушевидных жемчужин.

Официант принес счет. Бутман оставил щедрые чаевые, хотя знал, что больше никогда не придет сюда. Вскоре он вышел из ресторана и медленно пошел к автомобилю. Когда до машины оставалось несколько шагов, как бы ниоткуда возникли двое незнакомцев и крепко схватили его за руки.

— Что такое? — закричал он. — Кто вы такие? Милиция! — Бутмана мгновенно прошиб холодный пот. Ноги стали ватными и плохо слушались. Стало трудно дышать, казалось, что ему кто-то заткнул рот. «Неужели это конец?» — пронеслось у него в голове. Господи, как же ему захотелось сейчас оказаться у себя дома за запертой дверью. Может быть, это сон? Он сейчас проснется, и этот кошмар закончится. Он плохо понимал, что с ним происходит.

— Мы и есть твоя милиция. Не волнуйся, ты в полной безопасности, — почти нежно прошептал ему на ухо третий.

Он взял портфель из рук Бутмана и быстро толкнул его на заднее сиденье подъехавшей черной Волги. Тяжело осев, машина рванула на Лубянку.

Параллельно был взят с поличным Ян Рокотов. Его «прихватили» возле камеры хранения на Ленинградском вокзале, куда тот пришел за своим «кладом». Он собирался положить золото Бутмана в свой чудо-чемодан.

Из того же самого телефона-автомата, по которому вчера «сдала» Бутмана, Гали позвонила Хмельницкому.

— Привет любимому художнику, — весело произнесла она, пытаясь унять нервную дрожь.

— Ты где, прелестное дитя? — обрадовался подвыпивший Хмельницкий. Гали слышала звон стекла.

— Не на твоем застолье, — съязвила она, — ты опять изменяешь мне? «Что я говорю, — с ужасом подумала она. — Но почему его рядом нет?»

— Тебе невозможно изменить, — ответил он, — ты знаешь это не хуже, чем я. Приезжай, увидишь. Мы начали вчера, а сегодня так… по инерции… Я продал кое-какие картинки.

— Моим телом торгуешь, — рассмеялась она, снова понимая, что говорит не то, как будто это произносит за нее другая женщина, дерзкая и вульгарная.

— Ну что ты, Гали, — протрезвевшим голосом ответил «Шляхтич», — ему нет цены…

— В этом мире всему есть цена — и тебе, и мне. И каждый собой торгует, боясь продешевить.

— Ты это о чем?

— Да так, просто вдруг все стало ясно…

Она сейчас же позвонила Мишелю Готье. Два раза неправильно набирала номер и тряслась от непонятного страха. Дважды порывалась поймать такси и поехать на Поварскую, к «Шляхтичу». Но потом все-таки справилась. Мишель ответил. Хмельницкий проиграл.

А через неделю «Шляхтич» принялся искать ее по всей Москве.

Весть об аресте Бутмана быстро распространилась по Суриковскому училищу.

Об этом говорили вполголоса, как в доме покойника. Хмельницкий испугался за Гали. А узнав, когда именно был арестован коллекционер, Хмельницкий задергался. Гали звонила ему именно в тот день, правда была какой-то дерзкой и злой. Что произошло тогда? Откуда она звонила? Кажется, из телефона-автомата.

Никто из девчонок, знавших Гали, не мог сказать ничего определенного. Наконец, он узнал номер ее домашнего телефона. Позвонил, ответил ему какой-то пьяный мужик, который для начала послал Хмельницкого подальше.

— Мужик, я тебе бутылку поставлю, — кричал в трубку Игорь, — если ты мне скажешь, где Галина.

— Да она здесь давно не живет, — ответил подобревший мужик. — Ты заходи, сам убедишься. Сейчас я мамку позову.