Мадам Гали -2. Операция «Посейдон»

— Ну да, шла мимо, — усмехнулась гостья. — Да нет, Игорь, я соскучилась. Знала ведь, что ты весь извелся.

— Издеваешься?

— Ни в коем случае. Слушай. Ты, надеюсь, маме не проговорился о Бутмане? Это было бы твоей ошибкой.

Игорь нахмурился.

— Как ты могла такое подумать? — обиделся он. — Нет, я не проговорился.

— Молодец, — нараспев произнесла она, — интересно, Бутман ревновал меня к тебе?

Хмельницкий помрачнел.

— Есть ощущение, — произнес он.

— О как это здорово, — усмехнулась она, — что есть…

— Что ты собираешься делать дальше?

— Ты спросил или что-то предлагаешь?

— Нам надо поговорить, Гали.

— А мы что делаем?

— Да, говорим, конечно, — ответил он. — А где ты жила все это время?

— У подруги, — как-то слишком естественно ответила она. — Я там и живу до сих пор. Но телефона я тебе, Игорь, не дам. Ее родственники не поймут, для чего мне звонит молодой мужик, а если поймут, то выгонят меня. И тогда…

— Ты переберешься сюда, — рассмеялся он. — Может быть, ты уже перебралась?

— Это невозможно.

— Почему?

— Я вне опасности, — холодно ответила Гали. — Да и Бутман… что Бутман? Не думаешь ли ты, что заберут всех, с кем он имел хоть какое-нибудь дело? Там, знаешь ли, какие люди были?

— Догадываюсь, — спокойно ответил он, открывая вторую бутылку. — Но ведь тут банальная уголовщина, этот Бутман — спекулянт.

— Да ну? — изумилась Гали, раздувая ноздри. — Сказать и написать можно все, что угодно. Это тоже политика, что бы ты ни думал. А ты мне нужен свободным, независимым, богатым, а не потенциальным соседом по камере.

— Хорошо, я согласен, — отмахнулся Игорь, — но все равно — тебе лучше перебраться сюда.

— А ты мне все простишь, не так ли? — язвительно спросила она. И вдруг ее прорвало…

— Какие же вы все-таки, мужики… грязные, вонючие свиньи! Неразборчивые, не… брезгливые свиньи! Ты же знаешь, что я трахалась с Бутманом и, может быть, не только с ним? И он меня брал и спереди, и сзади… и во все другие дырки. И вот теперь ты — эстет и чистюля, предлагаешь мне кров. И, если я соглашусь, получишь законное право харить меня… Тебе не будет противно лазить туда, где уже до тебя побывали другие?

Он слушал ее молча, открыв от изумления рот.

Гали ушла от Хмельницкого ровно в полночь, несмотря на все уговоры остаться. На прощание она показала на свой портрет и строго произнесла:

— Ты больше не ищи ее! Она придет сама. Ты меня понял?

— Да, — ответил Хмельницкий, — ты меня уговорила. Тебе далеко ехать?

— Тьфу, — махнула рукой Гали, — об этом вообще ничего не думай.

Они вышли на Поварскую улицу. Хмельницкий обнял Гали, поднял на руки и понес в сторону Бульварного кольца. Она не сопротивлялась…

— Смотри, зеленый огонек, — показала она в темноту, где ни зги не было видно. — И прямо к нам. Скоро такси умчало Гали в темноту. Хмельницкий вернулся в мастерскую, бормоча по дороге:

— Свиньи, свиньи… Мы все — большое стадо свиней.

Вскоре состоялся самый громкий процесс «оттепели». Ян Рокотов по кличке «Косой» оказался человеком невероятно богатым. По представлению советского суда компетентные органы конфисковали у него около двух с половиной миллионов долларов, и это помимо золота и драгоценных камней.

Косой копил богатство ради богатства. Он был настоящим Скупым рыцарем. Правда, судьба его оказалась тоже печальной — суд и смертный приговор. Суд над Бутманом был позже. Ни на следствии, ни на суде коллекционер ни разу не упомянул о Гале. То, что именно она стала первопричиной его краха, Бутману и в голову не пришло. Он был уверен, что погорел на делах с Косым, который давно уже был в разработке КГБ.

Бутман получил десять лет лагерей. Коллекционер благополучно дожил до освобождения и с первой волной эмигрировал в Израиль. Правда, до «исторической родины» гениальный наставник Гали так и не добрался, а обосновался в Германии.

Они с Гали еще встретятся…

Часть третья

Глава 9. Куплю секреты. дорого. Тел. 224-71-26 [6]

Вскоре Гали позвонил Анатолий Барков и, приветливо поздоровавшись, спросил:

— Где пропадаешь? Мы о тебе помним. А ты? Надо встретиться, кое-что обсудить.

— Хорошо. Когда и где? — спросила Гали.

— Встреча там же, — ответил он. — Завтра, в одиннадцать.

Тогда она не догадывалась, что скоро, вместо симпатичного «дяди Вити» и этого «человека в футляре», появится новый куратор, которого она со временем будет считать едва ли не сводным братом. Ну, или, по крайней мере, тем человеком, которому к лицу определение «мой добрый ангел-хранитель».

Гали всегда хотела, чтобы у нее был старший брат.

Еще совсем малышкой, она часто дергала маму за подол и спрашивала, когда родители приведут ей братика. Софья Григорьевна отшучивалась.