Мадам Икс

— Давай вернёмся к тому дню, у меня лично возникли подозрения, — наступает очередная пауза, когда Джино забирает наши тарелки с недоеденным салатом, и взамен ставит маленькие квадратные с лазаньей. Мы оба пробуем, и после нескольких кусочков, Логан продолжает: — Думаю, ты способна вспомнить кое-что новое, как считаешь?

— Да. Это ещё одна амнезия, невозможность сформировать новые воспоминания. Это называется антероградной амнезией.

Лазанья невероятна, и я не хочу разрушать удовольствие, разговаривая, поэтому мы оба замолчали, поскольку начали есть.

— Итак, — Логан снова начинает, после того, как мы доели.

Я перебиваю его:

— Мне кажется пришла моя очередь.

Он пожимает плечами.

— Справедливо.

— Расскажи о своём детстве.

Логан улыбается, и мне кажется, это немного грустным.

— На самом деле, до удивления обычная история. Мать-одиночка, отец ушёл, когда я был ребёнком. Мама работала на двух, иногда на трёх работах, чтобы обеспечить крышу и хоть изредка трёхразовое питание. Она была хорошей женщиной, любила меня, заботилась обо мне наилучшим образом. Жалоб нет. Она просто... работала много. Не могла держать меня в узде, как это нужно было. Я часто прогуливал занятия. Отец моего приятеля за городом управлял магазином, где продавалось всё необходимое для сёрфинга. Он знал, что мы пропускали школу, но и сам не закончил её, так что, думаю, ему было всё равно. Я не знаю. Он одалживал нам доски, и мы занимались сёрфингом весь день. Мы сходили на берег, только чтобы перекусить, а затем опять возвращались в океан, стояли на волнах, пока не уставали до такой степени, что не могли даже плыть. Вот такой была жизнь для Мигеля и меня, начиная с пятого класса. Пропустить школу, заняться сёрфингом. В конце концов, его отец просто отдавал нам доски, и мы бегали по пляжу, охотясь за лучшими волнами. Звучит здорово, не правда ли? Так и было. До тех пор, пока мы не стали старшеклассниками. У Мигеля был двоюродный брат, Хавьер, и с его помощью мы подсели на травку. Также он заставлял нас сбывать её. Это привело к тому, что образовалось некое подобие банды. В которой были я, Мигель, его двоюродный брат и ещё несколько чуваков. У нас было много неприятностей. Я бросил даже притворяться, что меня волновала учёба. Мама притворялась, что не знала до тех пор, пока меня не арестовывали и я давал ей знать, что жив каждые пару-тройку дней. Вот так всё и было, понимаешь?

Логан опять умолкает, когда появляется Джино, на этот раз он принёс тарелки с курицей, пармезаном и пастой, щедро политой красным соусом.

— Дела шли... нехорошо, но ничего сумасшедшего, думаю. Никто не попал в тюрьму, никто не пострадал. Мы курили травку, занимались сёрфингом и продавали понемногу то здесь, то там. Ничего значимого, этого было недостаточно, чтобы действительно привлечь внимание более серьёзных дилеров. Но за лето до выпуска, полагаю, мне было семнадцать. Почти восемнадцать. Двоюродный брат Мигеля связался с крупным дилером, чувак называл себя Сервантесом. Хотел, чтобы Мигель и Хавьер были его мулами, продвигали товар на юг. Большие деньги, большой риск. Меня в это не втянули, потому что я был белым, понимаешь? В большинстве случаев это не имело значения, но для этого имело. Поэтому он подошёл к ним, когда меня не было рядом. Они пошли на это. Продвигали товар, получали деньги, и считали, что выиграли джек-пот. Да, всё шло нормально несколько месяцев, пока Хавьер не попал в беду. Его взяли пограничники из Управления по борьбе с наркотиками. Хави стал доносчиком. Подставил Мигеля, чтобы тот оказался крайним. А Сервантес... подумал, что именно Мигель донёс и крупная партия товара была схвачена, которая стоила двести тысяч долларов. Мы с Мигелем занимались сёрфингом, и как всегда, это было рано утром. Лучшие волны, знаешь, сразу после рассвета, — Логан опустил голову и отпил пару последних глотков вина из своего бокала. — Сервантес и трое его солдат поджидали нас на берегу. Не произнеся ни слова, они просто... расстреляли его. Дюжина пуль попала ему в грудную клетку. Всё произошло у меня на глазах. Вот и всё. Никаких угроз, никаких предупреждений, допросов. Ни хрена мне не сказали. Было очевидно, что если бы я что-нибудь рассказал полицейским, то был бы следующим. Мигель был моим лучшим другом. Он был как член семьи, понимаешь? Мы были друзьями с третьего класса. Бам-бам-бам, мёртв. Прямо у меня на глазах.

— Боже, Логан.

Он качает головой из стороны в сторону.