Мадам «Нет»

Одна из самых главных – проблема артистизма. Нельзя научить артистизму, когда его нет от природы. Можно только разбудить природный дар, если он есть (как случилось с той же Марианной Рыжкиной). Другой пример – Светлана Романова, с которой я определенное количество лет работала в «Кремлевском балете». Она, в общем, была крепкая балерина, мне удалось немного подправить ее манеру танца, но добиться от нее артистической выразительности я никак не могла. Постоянно ей говорила: «Света, ты должна прочувствовать душевное состояние своей героини, ты должна передать ее волнение…» Романова очень исполнительная балерина, она может двести раз повторить вариацию, но тут она на меня смотрела и совершенно ничего не понимала. Свету другое заботило: «А ручку я правильно вытянула?» – «Правильно, правильно! Но дыхание, но чувство…» В глазах – искреннее недоумение: «О чем это вы?» С ручками-ножками ведь все получается… Года три или четыре мы так проработали, и я все время с ней билась: «Ты должна передать настроение…» Андрей Петров начал ставить своего «Щелкунчика», и я опять: «Света, ты должна почувствовать – вот он, твой принц, твоя мечта, появился перед тобой…» И вдруг – ясно помню тот момент, когда она ко мне прибежала: «Екатерина Сергеевна! Я почувствовала!» Сначала я даже не поняла, что случилось, – столько лет я от нее этого добивалась, и наконец… Ведь взрослый же человек, не ребенок прибегает – «Я почувствовала!» Нет, Романова не перестала отрабатывать технику, но с того самого момента она поняла, что техника – не главное.

Да, наверное, самое увлекательное и самое радостное в работе балетмейстера-репетитора – увидеть, как расцветает новая артистическая индивидуальность, как пробуждается душа. Это занимает все время, требует большого внимания, кропотливой работы, сдержанности и терпения. Я ощущаю, как изменилась сейчас. Иногда сижу на репетиции и думаю: «Да что такое, в самом деле? Да стала бы я раньше терпеть?!» Но терпеть нужно, особенно бережной надо быть с теми, у кого что-то не ладится, – как в семье, когда больше любят и лелеют самых больных. А вот когда человеку многое дано, иногда не выдержишь и сорвешься: «У тебя же все есть, а ты не хочешь немного усилий приложить!»

Только теперь я понимаю, насколько больше принадлежала себе, когда была занята только своими спектаклями. А я-то еще мечтала, что вот уйду на пенсию – и столько всего интересного переделаю!.. Оказалось, что как раз сейчас-то ни свободного времени нет, ни выходных, ничего. Я постоянно думаю о своих ученицах, постоянно ощущаю ответственность за них… И, честно говоря, не чувствую разницы в возрасте с ними, забываю, что они из другого поколения. Но мне кажется, я их понимаю, они приходят ко мне со своими горестями и радостями – слава Богу, что это так. Ведь в репетиционном зале все видно: одна влюбилась, просто летает, глаза блестят, у другой плечи опущены, ничего ей не надо… Они все такие разные, все – любимые, и со всеми трудно, но чем только могу – стараюсь им помогать.

Я прихожу на спектакли, стою за кулисами, смотрю, как танцуют мои ученицы, и думаю: «Хочу, чтобы они танцевали лучше меня…»

Мы не прощаемся

Еще один день, кажется, подходит к концу… Перебираю в памяти – все успела, все сделала? Мама напоминает: «Катя, ты помнишь – тебя давно просила о встрече журналистка N?» – «Но я же сказала, что не могу, у меня абсолютно нет времени!» Володя спрашивает: «Катя, не забыла? Мы завтра с утра должны быть на телевидении!» Господи, нет! Какое еще телевидение?! Завтрашний день уже «забит» полностью! Утром – репетиция в Кремлевском театре, днем – в Большом, вечером – спектакль у Наташи Балахничевой, – значит, опять возвращаться в Кремль. А надо еще посмотреть, как у Марьяши с костюмами, и Витя Барыкин просил заглянуть к ним в зал… Да, завтра же еще приезжают итальянцы!.. Поздний звонок: «Катя, это тебя!» – «Екатерина Сергеевна, вы не могли бы выступить в нашей программе?» – «Нет! Нет, я не могу!»… Опять звонок! Нет, не подойду!

– Катя! Ты что не берешь трубку?!

– Володя, ты же знаешь, что я не подхожу к телефону!

– Возьми трубку, это тебя!

– Слушаю… Что? В котором часу? Нет, я же вам уже говорила – нет! Никак не получится!.. Ну не знаю… перезвоните дня через три.

Совсем за полночь опять телефонные трели: «Катя! Есть потрясающая роль для тебя в драматическом спектакле!» – «Нет, это совершенно нереально!.. Мне трудно вам объяснить… Конечно, подумаю, но у меня очень большие сомнения…»

Наконец бесконечные звонки смолкают. Наконец голова касается подушки, кажется, на сегодня все… Но мысли тревожат, не отпускают в сон: «Все-таки придется как-то найти время для этого интервью… Попробовать встретиться с журналисткой между репетициями Светы и Ани? Да, пожалуй, там можно выкроить несколько минут… На телевидение тоже придется идти, уже обещали… И книга, моя книга – ведь что-то еще я хотела добавить…» Да, заснуть, похоже, не удастся. «Володя, извини, я зажгу ненадолго свет».