Мадам придет сегодня позже

Я дрожу от нетерпения. Хочу знать всю правду, сейчас, немедленно! Позвоню валькирии. Я уже знаю, где ее найду. Письменный стол Фаусто — просто сокровищница. Что я обнаруживаю во втором ящике? Свежеотпечатанные бланки с телефоном и адресом фирмы «Аполл-недвижимость». А где штаб-квартира? Угадай! Три попытки!

В притоне, где Фаусто трескал лягушек!

Я нахожу еще кое-что: вторую купчую. От пятницы, 28 мая. Это был день, когда Глория видела, как он выходил из «Куполя», окруженный толпой вульгарных людей, которые горланили песни и хлопали его по плечу! Весь дом с огромным камином — собственность Фаусто. Он купил его именно в тот день!

Мне вдруг становится страшно. Страшно? Хватаю трубку, стискиваю зубы, набираю номер и жду. Наконец кто-то снимает трубку.

— Алло? — Это голос неухоженного блондина в шляпе.

— Бонжур, месье. Могу я поговорить с Одиль?

— Ее нет.

— А где же она?

— Осматривает квартиры. Нет, вот как раз входит в дверь. Одиль! К телефону!

Слышу шаги.

— Алло? — спрашивает хрипловатый голос

— Это белобрысая змея — говорю я как можно спокойнее. — Когда мы наконец встретимся и поговорим. — Вы ошиблись, — выпаливает моя противница после секундного замешательства и бросает трубку

Вижу, что так я не достигну цели. Подойдем к делу с другой стороны.

Она осматривает квартиры? Прекрасно, там я ее и поймаю. В столе Фаусто, в третьем ящике, лежит еженедельник с надписью «квартиры — осмотреть/купить». Внутри листки, вырванные из «Фигаро» и из «Без посредников».

Просматриваю странички. Что намечено на сегодня, на вторую половину дня?

В июле дела идут не слишком бойко. Вот, пожалуйста. Одна-единственная квартира, чудесно!

Изучаю объявление.

«ДОМ В ОБЛАКАХ».

Роскошные апартаменты в небе Парижа. Семь комнат. Мраморные камины. Лепнина. Четыре ванные. Вокруг — уходящие вверх террасами сады. Девятый этаж. Лучший район. Два гаража. Подвал. Три комнаты для прислуги. Отделка люкс. Готова под ключ. 250 квадратных метров. Оправдана максимальная цена».

Не медлю ни секунды.

Звоню. Трубку снимает мужчина. Голос взволнованный, нервный.

— Бонжур, месье. Я хотела бы осмотреть дом в облаках.

— Бонжур, мадам. В любое время. Когда вам удобно?

Шуршит бумагой. Очевидно, берет в руки список.

— Сейчас, если можно. Опять шуршание.

— Боюсь, уже поздно. На сегодня все расписано.

— Я загляну только на минутку, — выпаливаю я, — у меня мало времени. Меня зовут мадам Сент-Аполл.

— А, мадам Сент-Аполл. Вы уже записаны на пять часов. Я вам повторю адрес: авеню Малакофф, последний дом перед Порт-Мэлло, код АР 108. Третий двор, лестница Д. До скорой встречи, мадам.

Кладу трубку. Я бы никогда не стала осматривать эту квартиру. Больно уж смахивает на надувательство. Ни один человек не будет платить максимальную цену, если ему надо шагать через три двора. Апартаменты-люкс не бывают в задних корпусах. Девятый этаж? Очевидно, меблированный мансардный этаж. А чердаки не престижны в Париже. Там, как правило, располагаются комнаты для прислуги. Перестроенные людские не попадают в категорию «люкс». Все более чем сомнительно. Поэтому они и сидят летом в Париже, наверное, по уши в долгах. Им непременно надо продать. А никто не клюет, потому что слишком дорого.

Бросаю взгляд на часы. Без четверти пять. Пора. С удовольствием приняла бы душ, но некогда. Быстренько припудриваю веснушки, прохожусь по губам розовой помадой и распускаю волосы. Так я чувствую себя уверенней.

Прихватываю чековую книжку из английского банка. Может, куплю себе потом в утешение пару туфель. На машине не поеду. Не исключено, что встреча будет бурной, а со взвинченными нервами я не сажусь за руль.

Вызываю такси. Как всегда летом, приезжает сразу. Садясь в раскаленную машину, осознаю с абсолютной уверенностью: ближайший час изменит всю мою жизнь!

И я готова к этому!

Мои щеки пылают. Мы едем по пустынному, утопающему в зелени 16-му округу. По авеню Клебер, вверх по улице Коперника и снова вниз, к площади Виктора Гюго, с большим фонтаном посередине, а потом налево, по авеню Малакофф, в сторону Нейи.

Как всегда летом, большинство магазинов закрыто, половина всех кафе и ресторанов тоже. Многие окна закрашены белой краской, все стоянки свободны. Париж словно вымер в этот знойный день, и я спрашиваю сама себя: как я переживу его?

У меня влажные ладони, сердце колотится, мне вдруг становится страшно перед валькирией с ее хриплым голосом. Господи, хоть бы все было уже позади!

Без нескольких минут пять я у нужного дома. Выхожу и осматриваюсь. Не так уж плохо. Дворы, однако, не столь красивы — серые, голые, почти без зелени. Приходится идти мимо мусорных баков.

Нахожу лестницу Д. Посредственно. Ковров нет.

Лифт, тоже второсортный, с грохотом поднимает меня наверх. Высший свет сюда не заманишь. Неужели Одиль этого не понимает? Если она купит квартиру, это будет плохой бизнес.

Лифт останавливается.

Я звоню.

Дверь открывает высокая сухопарая дама с холодными голубыми глазами, волосы цвета воронова крыла завязаны узлом на затылке. Она бросает на меня мимолетный взгляд.

— Слушаю вас.

— Мадам Сент-Аполл, — представляюсь я.