Made in France

"Ужасная тайна доктора Хичкока" (Рикардо Фреда, 1962);

"Заговор доктора Фу Манчу (Пирс Хаггард, 1980).

В проекте: "Моя сестра Мари-Жо спешит на помощь".

Четверг 22 апреля, полдень — Ботанический сад

В Ботаническом саду чудо жизни заявляло о себе каждую секунду, потому что ничего другого оно делать не умеет. Скромная труженица хлорофилла потихоньку занималась фотосинтезом, корешки накачивались минеральными солями, пчелки облетали цветочки в поисках пропитания, и все это великолепие заливало своими лучами солнце.

Однако возле вольера с хищниками никакой природной гармонии больше не наблюдалось.

Потому что к ним подвели Зою.

Закутанная в ворсистое пальтишко, она потрясала зажатой в кулачке пластмассовой лопаткой, целясь в китайскую пантеру. Благодаря животному инстинкту обитателей клетки вокруг нее быстро образовался санитарный кордон — ни один зверь не смел подойти к ней ближе чем на двадцать метров. Софи сидела неподалеку и красной шариковой ручкой правила тетради.

— Кругом одни ненормальные! — пожаловалась Мари-Жо, присаживаясь на скамейку рядом с Софи. — Вчера получаю срочный вызов: какой-то придурок сиганул в Сену. Ну, спасли мы его, дело обычное. Но сегодня! Тот же самый обормот, и в том же самом месте! Опять прыгнул! Я его спрашиваю: "Вы что, так хотите помереть?" А он мне: "Нет, просто я хотел еще раз с вами увидеться".

— Да, так и рождается большая любовь.

— Подожди, это еще не все. Знаешь, что он сказал мне напоследок? Если я не соглашусь поужинать с ним сегодня вечером, он завтра опять кинется с моста.

— И что ты ответила?

— Приняла приглашение. Искусственное дыхание я делать привыкла, а тут хоть теплый… Но вот что меня смущает. Он заказал столик в ресторане на речном трамвайчике. Видимо, зациклен на Сене, не иначе. Ну ладно, потом тебе все расскажу. Сама-то как?

— Средне, — вздохнула Софи. Зоя в это время рыла лопаткой подкоп под прутьями вольера. — Беспокоюсь за Феликса.

— Но он же убедил полицию, что ни в чем не виноват?

— Откуда нам знать? Взрослый мужик с разумом подростка, помешанный на ужастиках! По-моему, идеальный подозреваемый в деле об исчезновении безвестных актеров. А тут еще этот провидческий сценарий…

— Не бойся. Он такой трус, что обязательно что-нибудь придумает. У него это с детства. Всегда выкарабкивался.

Софи пристально посмотрела на Мари-Жо:

— Значит, ты считаешь, что он должен барахтаться в одиночку?

Мари-Жо задумалась ровно на полторы секунды, мысленно оценивая степень самостоятельности брата.

— Ты права. Мы должны ему помочь. Может быть…

Ее слова заглушил звериный рык. Мари-Жо бросила взгляд через плечо Софи:

— Когда вы сюда шли, у Зои был с собой плюшевый львенок?

— Нет, с чего ты взяла?

4 "Три ниндзя наносят ответный удар" (Чарльз Т.Канганис, 1994)

Четверг 22 апреля, 14.00 — бульвар Жана Роллена

— Эмиль Гаригет, образцовый актер, вот и прозвучала твоя последняя хлопушка. Погасли юпитеры. Уборщицы вымели палочки от эскимо. Скоро ты предстанешь перед Великим Режиссером.

Феликс стоял в церкви Сен-Буксоу, с двух сторон зажатый между отцом и сыном Галашю, и с трепетом внимал прочувствованной надгробной речи. Священник был молодой парень с конским хвостом на голове и наклейкой на ризе: "Между мной и Иисусом — только налик". У него за спиной два мальчика-хориста развлекались, втихаря кидаясь друг в друга облатками.

— Возблагодарим же Господа!

— Аминь! — произнес Эрнест Галашю, обшаривая взглядом каждый уголок церкви. Виржиль закрыл глаза и засопел — погрузился в размышления.

Инспектор настоял на том, чтобы присутствовать на похоронах, но какие улики он собирался здесь найти, оставалось для Феликса загадкой. Тем более что церковь была практически пуста. В первом ряду, слева, сидели консьержка и сморщенные старичок со старушкой — соседи Эмиля. Справа — трое мужчин в коричневых свитерах и с сальными волосами. Вместе с кюре, обоими Галашю и вездесущим Богом насчитывалось от силы десяток скорбящих. А сколько пришло бы человек, если бы сегодня провожали в последний путь меня, вдруг с тревогой подумал Феликс.

— Вспомним же те колоритные комедии, которые озарял своим присутствием Эмиль! "Мерзавец с таможни", "Не толкай дедушку в кактусы!"… И посмеемся, возлюбленные мои братья! Посмеемся, ибо наш друг любил смех! Эмиль служил смеху и служил любви!

Феликсу никак не удавалось сосредоточиться на речи священника, тем более что Виржиль размышлял, пожалуй, слишком громко. Кроме того, у него из головы не шли слова Мари-Жо насчет кончины Эмиля. А что, если он и в самом деле умер отнюдь не естественной смертью?

— Мы воздаем тебе должное, Эмиль, труженик и артист! Сколько фильмов, сколько ролей! Ты был един во множестве лиц, и это делало тебя ни на кого не похожим. С каким волнением ты рассказывал о том, что поклонники назвали твоим именем кинотеатр — "Руаяль Гаригет".