Мадемуазель Каприз (СИ)

— Хорошо. Пригласите ее сюда.

Развернувшись, Патрик вышел за дверь.

Рэдклифф машинально пригладил волосы, хотя в этом не было необходимости и выдвинув один из стульев, сел. Через некоторое время раздался стук в дверь, а спустя пару секунд та отворилась и в каюту вошла мадам Савари собственной персоной.

— Добрый день, мадам, — отреагировал Рэдклифф, привставая, — присаживайтесь, прошу вас. Что привело вас сюда?

— Добрый день, месье, — Маргарита сделала пару шагов вперед и села на предложенный ей стул, — очень рада вас видеть.

— И я тоже, разумеется. Так что же..?

— Месье Рэдклифф, я слышала, что вы отплываете сегодня вечером. Это правда?

— Да, — согласился он, — собственно говоря, мы тут ненадолго.

— Тогда, — мадам Савари запнулась, — тогда я бы хотела попросить вас об одном одолжении, месье.

— Конечно, — кивнул Рэдклифф, — все, что в моих силах, мадам.

— Пожалуйста, позвольте мне поехать с вами, — на одном дыхании выпалила Маргарита.

Капитан приподнял брови:

— Собственно говоря, мы не берем на борт пассажиров, мадам. Мы — торговое судно. Если вам нужно отплыть с Мартиники, то есть достаточно пассажирских судов. К примеру, в порту стоит внушительный пароход.

— Ну пожалуйста! — взмолилась женщина, — клянусь, я не буду вам в тягость. Я буду делать все, что вы мне скажете.

— Но, — он запнулся, — я не понимаю, что вынуждает вас просить меня об этом и испытывать неудобства всю дорогу, когда есть столько комфортабельных судов?

— Я хочу быть с вами, — прошептала Маргарита, поднимаясь с места и шагнув к нему.

Возможно, она ожидала, что ее немедленно заключат в объятия, но ничего подобного не произошло. Рэдклифф просто-напросто остолбенел. До сей поры еще никто столь смело и даже несколько бесцеремонно ему не навязывался.

Впрочем, он скоро опомнился.

— Мадам Савари, — начал он, — я всегда рад исполнить любую вашу просьбу, но то, о чем вы просите, невозможно.

— Но почему? — вскричала Маргарита с самым ошеломленным выражением лица.

— Для начала, нам предстоит тяжелый и даже несколько опасный путь. Вы прекрасно знаете, что в этих морях неспокойно. Возможно, что нам придется наткнуться на пиратов или еще того хуже, на испанцев. И потом, присутствие женщины на корабле всегда нервирует и вносит разлад.

Маргарита была оскорблена отказом там, где совершенно не ожидала ничего подобного. До сих пор ей казалось, что подобное предложение с ее стороны его только порадует. Они ведь прекрасно общались, нашли общий язык и между ними даже возникла симпатия. И вот, на тебе! А как же их тесное общение и то, что в свете называют легкой интрижкой?

— Мое присутствие будет вас нервировать? — переспросила она, вытаращив глаза, — до сих пор я этого не замечала.

— Но неужели вы думали, что простая вежливость…

— Вежливость?! — мадам Савари оскорблено выпрямилась, — значит, это была вежливость. Хорошо. До сих пор я не встречала столь оригинального проявления вежливости, но чего на свете не бывает! Отправляйтесь куда хотите, месье Рэдклифф, — она развернулась к двери, — и чем дальше, тем лучше. Это была удачная идея.

Топнув ногой, она вылетела из каюты. Рэдклифф некоторое время смотрел ей вслед, а потом пожал плечами и вернулся к прерванной работе.

Наступал вечер и Валентина начала собираться домой, хотя Оливия и пыталась уговорить ее остаться.

— Думаю, будет гораздо лучше, если ты переночуешь у меня, — сказала она, — уже поздно.

— Представляю, что скажет тетя, когда утром не застанет меня дома, — фыркнула Валентина, — ее крики будут слышны на противоположном краю острова. И потом, она предупредила меня, чтобы я не задерживалась. Она поехала бы со мной, но сегодня чем-то страшно занята.

— Хорошо, — сдалась подруга, — возьми хотя бы пролетку.

— Да тут идти два шага. Напрасно беспокоишься, Оливия. Со мной Люси и я знаю тут каждый камень.

Попрощавшись со всеми, Валентина неторопливо отправилась по дороге, ведущей к набережной. За ней зашагала и Люси, поплотнее закутавшись в пальто. Стало холодать и дул легкий ветер. Служанка не отказалась бы от пролетки, но спорить с Валентиной было бесполезно. Упрямая девчонка могла бы заупрямиться еще больше и отправиться домой пешком в полном одиночестве.

Еще не начинало темнеть, но солнечный свет приобрел тот красноватый оттенок, который всегда бывает перед закатом. Валентина шла вперед легким шагом и непринужденно болтала с Люси, которая в данном случае была лишь слушательницей.

— Жаль, что до Рождества у нас не предвидится никаких развлечений, — говорила девушка, — разве что, именины у мадам Дюбуа. Но там соберутся только старые перечницы вроде тети Маргариты.

— Мадемуазель! — с упреком воскликнула Люси, — как вы можете так говорить! Вашей тете нет еще и тридцати!

Она была немало возмущена тем фактом, что столь юный возраст мадам Савари был переведен в разряд старых. Что же тогда говорить о возрасте самой Люси!

Валентина хихикнула.