Мадемуазель Виктория. Повесть

Машина углубляется в Замалек. Улицы пустынны, заперты решетчатые ворота, в ранний час закрыты жалюзи. «У трех пирамид» никого нет, скучает хозяин среди пустых столиков. Обезлюдевшая колония грустно смотрит пыльными окнами. Вон Викино окно на третьем этаже. На подоконнике - выгоревшие бумажные цветы, Вика клеила их на уроке труда, а мама оставила в суматохе переезда.

За живой изгородью стоят Аза и Леми.

- Вика, - машут они, будто расстались только сегодня утром. - Приходи играть с нами.

Вика недоуменно смотрит на них, на их тщательно выглаженные платьица, на старательно уложенные волосы, перехваченные нарядными ленточками. Играть? Играть, когда идет война и умирают люди, когда на соседних улицах кипит демонстрация!

- Только в мяч мы теперь не играем, - капризно говорит Аза. - Джон ушел от нас, а Али очень толстый, он не может бегать за мячом.

- Куда ушел Джон?

Аза морщится и машет рукой вдоль улицы.

- На войну.

- Он правильно сделал, - говорит Вика. - Очень хорошо! Аза и Леми удивленно вскидывают брови.

- Очень хорошо, - повторяет Вика, старательно выговаривая арабские слова, чтобы они правильно поняли. - Кувеййис! Вери велл! - и она громко хлопает дверцей машины.

- Ай да Заяц! - одобрительно кивает папа. - Молодец! Так их!

Они смеются с дядей Феликсом, а Лешка смотрит на хмурую Вику круглыми глазами. Он первый раз видит ее такой.

ПОКА СТОИТ ЦИТАДЕЛЬ САЛЛАХ АД-ДИНА…

В холле в широких креслах по трое сидят ребята. Почти весь класс. Теперь все вместе - и инженерские, и торгпредские.

Витька Сукачев протягивает Вике горсть фиников.

- Откуда? - удивляется она. В город выходить нельзя, торговцев теперь мало, да и не до сладостей.

- Хусейн принес. Каждое утро прибегает, то финики тащит, то мандарины.

Финики свежие, сочные, правда, отдают мылом. В Египте все фрукты надо мыть горячей водой с мылом. Все равно вкусно. Третий класс сосредоточенно жует, собирая в горсть длинные светлые косточки. - А Матрешкин вчера с малышами улетел, - смеется Витька. - Сидит сейчас дома и дует чай из самовара. С бубликами.

- Скоро и мы двинемся, - говорит Саша Пустовойт. - «Иван Франко» уже Гибралтар прошел.

Вика прикидывает в уме расстояние от Гибралтарского пролива до египетских берегов: утром теплоход будет в Александрии. Значит, последний день в Каире…

- Вот так, - вздыхает вдруг Андрюшка. - Разъедемся, значит, по домам, и - поминай как звали!

- Как это? - удивляется Витька. - Чего это ты?

- А то. Данка вон в Литве живет, а я в Грузии. От Вильнюса до Тбилиси - как от Москвы до Каира.

Ребята недоуменно переглядываются. Об этом никто не подумал. Все так привыкли уезжать домой на каникулы, чтобы на следующий год вновь собраться в русской школе в Баб-эль-Бахре. А теперь, выходит, насовсем - в разные школы, в разные города, к новым друзьям…

Не будет рядом Саши, капризули Светки и веселого озорника Витьки…

- Да за лето война сто раз кончится!

- Ну да! - кивает Андрюшка. - Попробуй столько земли обратно отвоевать.

- Нет, ребята, не может быть, - возмущается Саша. - Ну и что, что далеко? Ведь в одной стране будем жить! Это… это же как в одном доме! В одном большом доме.

- А приезжайте ко мне, - зажигается Андрюшка. - Нет, правда! Я вас шашлыками угощу. Настоящими, кавказскими, не то что у Али-бизнесмена!

- А ко мне, ко мне! В Зимний сходим, каждый дворик обойдем!

- Нет, ко мне, - требует Вика. - Москва как раз посередине, отовсюду близко!

- Главное - не потеряться, - говорит Саша. - Дом-то дом, а уж очень большой. Новые друзья появятся…

- Придумал! - Витька таинственно оглядывается на пустой холл и понижает голос. - Надо организовать братство! Настоящее тайное братство.

- Почему тайное?

- Ну так, для порядка. Братство должно быть тайным. И еще надо клятву придумать. Какое же братство без клятвы?

Витька опять оглядывается и знаками подзывает всех к себе.

- Повторяйте: «Пока стоит цитадель Саллах ад-Дина»…

- Цитадель Саллах ад-Дина… - шепчут ребята, склонившись голова к голове.

- «Пока молчит Сфинкс…» - продолжает Вика.

- Пока молчит Сфинкс…

- «Клянусь не забывать своих друзей по тайному братству русской школы в Баб-эль-Бахре…»

- В Баб-эль-Бахре…

- Все, - выдыхает Витька, откидываясь на спинку кресла.

- Нет, не все, - волнуясь, говорит Данка. - «Клянусь не забывать своих друзей, с которыми делился водой в Ливийской пустыне».

- «А если я нарушу эту страшную клятву, так пусть высохну, как мумия фараона Тутанхамона!» - завершает Андрюшка, сверкая глазами.

- Теперь адреса.

И тайное братство, забыв о распрях и ссорах, торопливо пишет московские, ленинградские, вильнюсские, минские, тбилисские адреса, примостив лист бумаги на колене.

ДОМОЙ!

Мама только подходит к постели, а Вика уже открывает глаза. За эти июньские дни она научилась просыпаться задолго до солнца. - Едем?

- Автобус у дверей.

Вика молча быстро одевается. Папа уже одет и выбрит. Кажется, что он вообще не спал в июне.

Вика укладывает Мишутку в чемодан, а галстук кладет сверху. Она наденет его на палубе теплохода. Палуба теплохода - это уже советская земля.

- Присядем на дорожку, - говорит мама.