Мадьяр

В тылу атакующих вдруг грянул взрыв, вздымая тучу земли и палых листьев. Граната! Классика, лимонка Ф-1. И сразу в другой стороне хлопнул другой взрыв, я вмиг угадал в нем «подкидыш» из подствольника.

Выстрел подствольного гранатомета ВОГ-25П конструктивно предусматривает так называемые пиротехнический замедлитель и вышибной заряд. Эти хитроумные устройства создают эффект подскока: когда граната попадает в препятствие, срабатывает малый заряд, подбрасывает ее на высоту примерно человеческого роста, где он взрывается уже в полную мощь. Какие-то военные остряки назвали такой выстрел «подкидышем».

Так вот, он и лимонка бабахнули с интервалом секунды в две-три. И сразу же по наступающим с тыла сработали три короткие очереди.

– Атас! – истошно завопил ктото петушиным подростковым голосом. – Засада!..

И еще две очереди.

Моральный фактор – главный в равном бою. Да и в неравном, по сути, тоже. При численном и боевом превосходстве противника, которое реально чувствуется, – какой, к черту, боевой дух, тут страх, паника и полная потеря себя. И разгром в итоге. Ну а в таком бою, как этот, именно дух вносит перелом в ход схватки.

Противник дрогнул – и меня это будто хлестнуло. Вот он, момент!

– Вперед! – я вскочил, матюгнулся – колючие ветви ели больно чиркнули по лицу. – Вперед!..

– Ур-ра-а!.. – свирепо рявкнули еще семь глоток.

Схватка! Все как в диком кино. Время скомкалось, перевернулось – потом не вспомнить, что было раньше, что позже. Не знаю, как я расстрелял весь магазин. Жму – и молчит ствол! Перезаряжать некогда. Рукопашная!

И тут кусок времени выпал из памяти. Прикладом я снес одного, потом – пусто, а потом – здоровенный тип в камуфляже. Прямо на меня! Сшиблись. Разит от него – твою-то мать!.. Пот, перегар, чеснок, что ли?! Б…!

И здесь я дал маху. Думал взять его уклоном и подсечкой под безопорную ногу. Но парень был не лыком шит, разгадал маневр, мгновенно отдернул ногу и с силой толкнул меня. Я потерял равновесие, полетел навзничь. Правда, успел и вонючку этого схватить за куртку, дернуть на себя – полетели оба.

Радости в том было немного, он был куда массивнее и плюхнулся на меня всей сволочной тяжестью. Ух!..

Главное – руки! Главное – руки ему связать!.. – билась мысль. Левой рукой я надежно прихватил его правую, а своей правой судорожно искал нож и не мог найти: он был прижат тушей противника – не достать.

Сильный, гад!..

Я удачно захватил его руку, правда, не на излом, но все же блокировал ее, он не мог вырваться, бился, изрыгал страшный мат и брызги слюны, летевшие мне в лицо, – отвратно до судорог, но что ж делать!..

Что делать?! Я сознавал, что статус-кво продлится секунд десять максимум, потом этот скот вырвется. Он хрипло матерился, бестолково махал левой рукой и сучил ногами, практически не используя их, но сам по себе был здоровенный лоб, и я мог лишь держать его, чтобы он тупо тратил силы, а когда все же вырвется – постараться сработать ножом.

Опять же все это – миг или меньше. Бешеное время! – разве что поймешь в нем… Но вдруг оно изменилось.

Застыло.

Я увидел, как над башкой врага нависла мощная рука с пистолетом. ТТ. Я обалдел. Что это? – соображение отключилось. И тут же включилось.

Магазин врезал точно в темя. Враг мой обмяк, я чудовищным усилием мышц и воли отшвырнул его влево.

Надо мной с дурацким видом стоял Жмых с пистолетом. Совершенно статично – стреляй в него, как в мишень.

– Не стой! – задыхаясь, крикнул я. – Не стой, дурак, убьют!..

Он вздрогнул – как расколдовался – и ринулся в бой.

А бой переломился в нашу пользу. Мне только надо было угадать момент, когда следует броситься в контратаку, – я и угадал. А лучше сказать, этот момент сам нашел нас.

Противник психологически сломался. Паника – огонь, вспыхнет и напрочь выжжет мозг, люди потом себя не узнают. Мы все сделали точно и решительно. В рядах врага – смятение, потеря себя, потеря управления… и вот банда бросилась бежать.

– Сдаюсь! – проверещал тот же пацанский фальцет, и вслед за этим криком победно ударила знакомая уже длинноствольная очередь.

– Преследовать! – хрипло заорал я, вскочив. – И истреблять!..

Преследовать бегущего противника в густом лесу – дело малоперспективное, однако необходимое. Понятно, что кому-то удастся удрать. Но и уничтожить этих стервецов надо по максимуму, как сорняки на поле, чтобы как можно дольше не всходила дурная трава.

Две мысли бились во мне. Одна: «Потери?..» Я не видел сейчас своих, каждый действовал автономно, я слышал только выстрелы, вопли, треск сучьев… И вторая: «кто?!»

Нам пришли на помощь. Вернее – пришел. Союзник явно стремился создать впечатление большей численности – словно атакуют двое или трое. Но мне-то ясно было, что действует один! Отсюда и вопрос «кто?», естественным образом включающий в себя вопрос «почему?».

Команду «преследовать и истреблять!» мои бойцы восприняли именно так, как и надо было воспринять. Никто не понесся сдуру на километр или дальше. Отогнали метров на двести-триста, отстрелили кого смогли – и баста.