Мадьярская венера

Он встал в ту самую минуту, когда я вошла. Он был одет в дорогой серый костюм, в тон седине на его висках, и на нем были очки в черепаховой оправе.

Он взял мою руку и поцеловал ее. Это должен был быть милый жест, но он напомнил мне его речь в тот вечер и его довольно снисходительные комментарии. Я подумала о женщинах, скорее леди, если использовать его слова, и его резкий тон, в котором он разговаривал с парой наших одногруппниц.

— Теперь я вижу, что я пропустил, поскольку был слишком тщеславен, чтобы носить очки, — произнес он. — И так мне и надо. Ты потрясающе выглядишь. — Он отодвинул мой стул, все еще не отпуская мою руку. Более того, он держал ее еще какое-то время.

— Я боялся, что ты не придешь, — сказал он. — Сидел, как на иголках.

Вмиг я простила ему все.

— Ну как я могла устоять и не увидеть вновь обворожительного Чарльза Миллера? — ответила я. — Также известного как Кароль Молнар, героя дня на сцене искусств Торонто.

— Да ладно тебе, — улыбнулся он. — Присаживайся, пожалуйста. Я заказал бутылку шампанского. Ты позволишь? — произнес он, поднимая бутылку и фужер.

— Только немного, — кивнула я. — Приятно тебя видеть, но, для того чтобы заслужить прощение, ты немедленно объяснишь мне всю эту путаницу с Чарльзом-Каролем. А потом я хочу услышать все о сенсации с Мадьярской венерой. Как она попала к тебе. Все. Но начни с имени.

Мне вовсе не хотелось, чтобы у него сложилось впечатление, будто я пришла только из-за венеры. Хотя, может, так оно и было.

— Я родился в Венгрии, — начал он. Мы чокнулись бокалами. — Кажется, я об этом никогда не рассказывал тебе. Кароль Молнар — моё настоящее имя. Мои родители, Имрэ и Магдолна, бежали из страны во время восстания 1956 года, когда мне было всего три года. Ну, вот я и раскрыл мой настоящий возраст. Я старше тебя.

— Я знаю это, — ответила я. — Это было частью твоей притягательности в колледже.

— Неужели? — улыбнулся он. — Опытный мужчина, который старше. Ну, не таким уж опытным я был.

— Я считала, что — да, — сказала я.

— Нет, это не так. Уверен, что кое-что из моего скромного прошлого все-таки прокралось, как бы я ни старался скрыть его.

— Я ничего подобного не помню. Я не помню, чтобы я встречалась с твоей семьей, раз ты упомянул об этом. Разве ты не сказал мне тогда, что они в Европе? Кажется, Лондон?

— Ну, хорошо, это был Лондон. Лондон, вообще-то Онтарио, но я не вдавался в детали. Мне было стыдно вас знакомить. Ты была такая умная. Отец в дипломатическом корпусе, жила в разных странах по всему миру. Я помню, как ты пригласила меня к себе домой на обед. Твои родители были такими очаровательными! Беседа была просто чудесной! А еда — потрясающей! Я же вышел, бесспорно, из семьи рабочего класса. Если бы ты пришла ко мне домой, за кухонным столом тебе бы предложили цыпленка с паприкой. По-английски я не говорил, пока не пошел в школу, да и дома это было не принято. Моя мать никогда не знала английский достаточно хорошо, чтобы говорить на нем дома. Отец работал на заводе, а мать — в пекарне. Она пекла венгерские торты — и тому подобное, благодаря чему она могла на обед позволить себе гуляш. Это была тяжелая жизнь для них обоих, и, если честно, к сожалению, иногда я просто стыдился их.

— Ты вряд ли был единственным или даже первым ребенком, которого смущали родители, — вставила я.

— Возможно, но не все обманывали себя, представляя, что у них нет родителей. Не знаю, помнишь ли ты, но я не пошел на выпускную церемонию, потому что я не хотел, чтобы прозвучало мое имя, мое настоящее имя.

— Я помню, что тебя там не было. Я тогда сильно расстроилась, но подумала, что ты был на собеседовании с работодателем в Париже, ну или что-то в этом роде.

— Я знаю. Что касается того, что я был в Париже, возможно, это я и сказал. Когда я поступил в университет, я создал абсолютно новую личность. Я сменил имя, хотя и незаконно, и просто притворился, что я был кем-то другим. Просто я устал постоянно поправлять людей, когда они неправильно произносили мое имя, куда бы я ни пошел. У них всегда получалось «Карол-лии». Похоже на ряд замороженных пирожных. «Кэр-роль, — поправлял я всегда. — Мое имя произносится Кэр-роль Моул-нар, в венгерском языке ударение почти всегда падает на первый слог». Я устал постоянно это повторять.

— Я понимаю. Мне тоже не нравится, когда мое имя произносят «Лера». Это звучит как название какой-то видеоигры. Надо произносить «Ла-ра». Меня назвали в честь героини из «Доктора Живаго», той, которую в кино сыграла Джули Кристи. Моя мама читала роман, пока ожидала моего появления на свет. Мне всегда было интересно, почему я не похожа на Джули Кристи, с таким-то именем.

— Ты только что подтвердила мою позицию, — сказал он. — Твои родители читали произведения Бориса Пастернака. Мои же — нет. А я хотел иметь родителей, которые бы читали подобные книги. Я был бы рад, если бы мои родители знали, кто такой Борис Пастернак!