Мадьярские отравительницы. История деревни женщин-убийц

Барни сунул руку в карман жилета, который был заполнен просыпанным табаком и небольшими клочками бумаги, и выудил оттуда свои много повидавшие карманные часы. Их задняя стенка была поцарапана, а на лицевой стороне на стекле виднелась небольшая трещина. Журналист прикрыл часы ладонью, чтобы яркий солнечный свет не отражался ему в глаза: было несколько минут одиннадцатого.

Кронберг, как всегда, заранее предупредил его о том, что могло представлять интерес для репортера, и Барни, по своему обыкновению, пришел туда, где ожидалось событие, довольно рано. Он был уверен, что правильно рассчитал время, но лодка жандармерии пока не появлялась. Однако не успел Барни положить часы обратно в карман, как он увидел, что она показалась из-за поворота реки.

Лодка медленно подошла к старому пирсу. Барни видел, как за ней тянулся световой след. Жандарм на носу лодки наклонился вперед и накинул швартовный конец петлей на кнехт на причале. Когда лодка подплыла вплотную и глухо стукнулась о причал, жандарм сразу же выскочил из нее, чтобы выбрать слабину швартовного конца.

Женщины медленно выбрались из лодки, похожие в своих черных одеждах на фигуры, нарисованные углем на фоне голубого неба. Они смотрели на берег, щурясь на солнце, пока двое жандармов забирали из лодки свои шлемы с плюмажами и штыки.

За последние недели подобных перевозок было достаточно много, но тетушку Жужи в Сольнок так и не доставили.

Барни наблюдал за тем, как женщины начали карабкаться по крутому берегу, перепрыгивая с камня на камень и хватаясь за низкие ветки деревьев, чтобы подтянуться вверх и не сползти обратно к причалу. Этот крутой склон предназначался для любителей рыбалки на удочку и босиком, а не для женщин средних лет в длинных платьях и башмаках с коваными гвоздями.

Барни услышал какой-то шум у себя за спиной и, оглянувшись, увидел группу репортеров, которая неслась в его сторону, судя по всему, направляясь к большому причалу. Он присел на корточки так низко, как только мог, притиснулся к стволу дерева, стараясь, чтобы его не заметили, и прижал блокнот к груди. Барни слышал, как шаги его собратьев по перу становились все громче и громче, со стороны это было похоже на массовое паническое бегство. Репортеры промчалась мимо старого рыбацкого причала, не заметив ни его, ни лодки жандармерии. Барни рассмеялся про себя.

До сих пор Кронберг сообщал прессе все, о чем он хотел ее проинформировать, только через Барни. До сих пор все, что было опубликовано на тему о «деле Надьрева», первым писал Барни. Однако на этот раз прокурор сменил тактику. Кронберг хотел, чтобы на этот раз в воздухе кружила плотная стая газетных стервятников, а банда отравительниц из числа «ворон» оказалась на всеобщем обозрении.

Барни позабавило то, что все репортеры ринулись к большой пристани, предполагая, что обвиняемых женщин будут высаживать именно там. Осознав свою ошибку, они тут же повернули назад.

«Вороны» все еще пытались выбраться на берег, когда репортеры начали спускаться вниз навстречу им. Журналисты, спотыкаясь, скользили по крутому склону, одновременно выкрикивая свои вопросы, которые заглушались ветром. Барни показалось, что они были похожи на группу детишек, наперегонки участвовавших в школьном забеге.

Когда репортеры приблизилась, жандармы бросились к ним наперерез, каждый держа одну руку на шлеме, а другую на винтовке, пристегнутой сбоку к ремню:

Всем тихо! Никаких вопросов!!

После этого жандармы велели репортерам отойти, и те поспешно повиновались.

Когда обвиняемые, наконец, взобрались на береговую насыпь и добрались до ближайшего городского переулка, жандармы выстроили их гуськом и заняли места с обеих сторон. Вереница репортеров потянулась за колонной женщин, словно хаотично полоскавшийся в воздухе хвост воздушного змея.

Кронберг проинструктировал жандармов, чтобы те следовали с заключенными не кратчайшим путем, как обычно (вдоль реки, а затем прямиком до тюрьмы по улице Гарден или по параллельной ей улице), а извилистым маршрутом через центр города.

Подошва на старых ботинках Барни почти стерлась, и он чувствовал камни под своими ногами так, словно шел в одних носках. По этой причине он невольно обратил внимание на изношенные ботинки женщин впереди него: на рваные шнурки, потрескавшуюся кожу, латаные-перелатанные подошвы.

Долгое время Барни не слышал ничего, кроме хруста камней под ногами колонны женщин. Ему пришла в голову мысль, что эту сцену можно было бы назвать «приближающаяся смерть» или же чуть более цветисто: «Пробудившаяся смерть совершает свою утреннюю прогулку».

Он оглянулся: хвост воздушного змея стал заметно длиннее. За последним из репортеров к процессии присоединилась разрозненная группа подростков.