Мадьярские отравительницы. История деревни женщин-убийц

Кронберг весьма вдумчиво распорядился в отношении того, кого из заключенных можно было содержать в одной камере. Мару Фазекаш поместили вместе с еще двумя женщинами, одна из которых была жительницей Надьрева, а вторая – актрисой по имени Пироска из другого населенного пункта на Венгерской равнине, которую судили по делу о мошенничестве. Пироска уже сообщила следователям Кронберга о том, что успела рассказать ей Мара во время их долгих бесед. Та изложила ей несколько различных версий относительно того, что произошло при рождении маленького Иштвана, сына Анны Цер. Согласно первой версии, Мара тогда вообще не присутствовала при родах, поскольку лежала в больнице в Будапеште в связи с травмой ноги. Согласно другой версии, она присутствовала при рождении Иштвана, но только в качестве помощницы. Третья версия гласила, что она действительно сама приняла эти роды, однако ребенок уже был мертвым. Если верить ее словам, Анна, узнав о мертворождении, мрачно велела ей: «Убери отсюда этот труп!»

В то время как большинство женщин содержались по двое в камере, а некоторые, как Мара, имели сразу двух сокамерниц, некоторые заключенные по распоряжению Кронберга были изолированы, в том числе Петра и Кристина Чабай. Ни одна из них не призналась в убийстве своего мужа, а Кронберг по своему прокурорскому опыту хорошо знал, что одиночное заключение может подтолкнуть обвиняемого к признанию вины.

Наряду с этим ему было также известно, что порой могут сработать и другие схемы. Муж Петры потерял зрение во время войны, однако только после того, как его останки были эксгумированы и привезены для исследований в Будапешт, выяснилось, что он был первым венгерским военнослужащим, ослепшим в результате боевых действий. Кронберг понимал, как общественность отреагирует на этот факт, поэтому он, не теряя времени, передал эту информацию Барни, и вскоре она появилась на первых полосах всех газет во всех регионах страны.

Кроме того, прокуратура наняла местного психоаналитика, доктора Фельдмана, для проведения психологических обследований. Фельдман являлся последователем новаторских методов Зигмунда Фрейда, которые тот практиковал в Вене, и он принялся активно исследовать те сны, которые видели женщины из числа заключенных. Однако у тех были такие плохие условия содержания (в том числе и условия для сна), что многим вообще ничего не снилось или же они видели разрозненные клочки снов, после которых женщины чувствовали себя совершенно разбитыми. Тем не менее вскоре доктору Фельдману удалось узнать, что двум женщинам, помещенным в разные камеры, снился один и тот же постоянно повторяющийся сон. Одной из этих женщин была Роза Холиба.

В этом сне каждая из женщин шла по берегу Тисы, и земля под ее ногами была мягкой. Роза Холиба всегда держала во сне в своей руке кирпич, который она намеревалась использовать для постройки нового дома. Внезапно земля под ногами женщин начинала трястись и превращалась в зыбучий песок. Женщины утопали в нем и изо всех сил старались выкарабкаться на поверхность, задыхаясь от удушья. Проснувшись после такого сна, обе женщины с трудом переводили дыхание.

Кронберг понятия не имел, что ему делать с этими снами. Он предпочитал оставить их толкование на усмотрение доктора Фельдмана. Его мало беспокоили души и психика заключенных женщин. Его собственный сон был безмятежен, если только не считать растущего беспокойства прокурора из-за Анны Цер.

Каждый вторник и пятницу в тюрьме был день посещений. Посетителей всякий раз оказывалось очень много, и значительная часть желающих повидать заключенных была вынуждена ждать за воротами тюрьмы, пока им разрешат войти. Кронберг часто мог видеть длинную очередь, тянувшуюся со стороны железнодорожного вокзала. Посетители несли с собой корзины с едой, чистыми платьями и нижним бельем. Франклин не пропускал ни один из дней посещений, добросовестно совершая поездку в тюрьму каждый вторник и каждую пятницу. Обычно он приезжал на экипаже Марицы накануне вечером и останавливался в отеле неподалеку от тюрьмы.

Единственно возможный способ обеспечить прием такого количества людей заключался в том, чтобы разместить посетителей и заключенных, к которым пришли их родственники, на тюремном дворе. Выявились определенные проблемы, связанные с тем, что некоторые посетители пытались снабдить заключенных фляжками с алкоголем. Еще более острая проблема заключалась в попытках обвиняемых тайно передать своим родственникам записки, в которых объяснялось, как можно обеспечить им алиби. Эти записки царапались на клочках бумаги кусками ржавчины, которая отваливалась от труб, проходивших вдоль стен тюремных камер. Однако такие попытки пресекались надзирателями, которые специально выделялись для поддержания порядка.