Мадьярские отравительницы. История деревни женщин-убийц

Тетушка Жужи прокричала Анне сквозь гомон корчмы свой заказ, пошарила в кармане фартука в поисках трубки и закурила, периодически поднося ее к тонким губам. Затем она внимательно оглядела все помещение. Вот Лайош распластался у стойки. А вот Шандор-младший играл в карты за столом у окна.

Шандор-младший был хорошим игроком в карты. Он освоил уже несколько игр, что, по его твердому убеждению, давало ему неоспоримое преимущество перед его друзьями. Когда он выигрывал, то покупал выпивку для всех в корчме и отправлялся домой точно так же, как и приходил сюда – с пустыми карманами.

Шандор-младший мог проводить за картами целые часы. Ему было удобно сидеть, откинув свое костлявое тело на спинку стула, подогнув ноги и прихлебывая кофе или какой-либо другой напиток. Время от времени он закуривал, но ел очень мало.

С годами он все больше сутулился, его походка стала неуклюжей, так как мышцы его ног парализовывало все сильнее. Временами он чувствовал острые боли в животе.

Большинство сверстников, с которыми вырос Шандор-младший, были призваны на войну, но с ним дружили некоторые крестьяне старше его по возрасту и подростки, которые воспринимали Шандора-младшего как своего старшего двоюродного брата.

Он вел себя с окружающими невозмутимо и доброжелательно. Иногда он мог еще немного поозорничать, но дни, когда он дурачился часами напролет, уже прошли. Выходки, которые он позволял себе подростком, теперь годились только для историй, которые он рассказывал, пока тасовалась и сдавалась новая колода.

Тетушка Жужи огорчилась, увидев в корчме Шандора-младшего. Как жаль, подумала она, что им уже давно никто не занимается и он мучился все сильнее. Его жизнь постепенно превращалась в сплошной клубок мучительных проблем, которые приходилось решать. Тетушка Жужи прекрасно знала, как она поступила бы с Шандором-младшим, если бы ей предоставили такую возможность.

Когда повитуха заметила в корчме Михая, внутри у нее все сжалось. Она не привыкла видеть его здесь. Она знала, что он предпочитает погребок «Круг чтения», где он мог насладиться бокалом сладкого токайского вина, читая еженедельники, которые там всегда были под рукой. Однако она быстро взяла себя в руки. Она научилась притворяться равнодушной к Михаю. То, что когда-то произошло между ними, осталось в далеком прошлом. Она постоянно напоминала себе об этом.

Михая в Надьреве любили и уважали, как никого другого. Раньше он много лет был мировым судьей, многие искренне считали его своим другом. Большинство мужчин хотели бы быть такими, как Михай Кардош. Любая женщина желала оказаться с ним в постели. То, что после смерти своей жены он выбрал Марицу, многих озадачило. Другим этот шаг разрушил их надежды.

Если повитуха и была недовольна новыми отношениями Марицы с ее прежним любовником, то она хорошо скрывала негодование от своей подруги. Она уважала Марицу, которая напоминала ей цыганок, которых она знала в детстве, полных жизни и совершенно не похожих на тех «ворон», которые стояли толпой у колодца, сплетничали и показывали пальцем на распутниц (грех, в котором тетушка Жужи и ее сестра, безусловно, тоже были повинны).

Михай отмечал в корчме свои именины. Он сидел во главе стола, уставленного кувшинами с вином, обильными закусками и подарками. Вместе с ним это торжество праздновали его ближайшие приятели. Тетушка Жужи наблюдала за Михаем, как ястреб наблюдает за добычей. Покончив с едой, она постучала толстым пальцем по чаше своей трубки, чтобы вытряхнуть пепел, залпом допила остатки спиртного и со стуком поставила стакан на стол. Затем она поднялась со скамьи и подхватила свои тяжелые корзины.

– Ты платишь сегодня? – окликнула ее Анна.

Повитуха не потрудилась поднять на нее глаза. Она вразвалку направилась к двери, осторожно обходя на своем пути столы. Уже у самой двери она прокричала в ответ:

– Господь милосердный заплатит за все!

Выйдя на улицу Арпада, она направилась домой, чтобы, как обычно, слегка вздремнуть.

* * *

Марица после возвращения провела свои первые недели в Надьреве, заново знакомясь с родной деревней. В один из дней она спустилась к излучине реки, где в детстве играла с куклами, после этого вышла на Венгерскую равнину, чтобы осмотреть свои владения. Это были заросшие сорняками луга с сухой, побуревшей травой, которая выросла Марице выше пояса, но их вид все равно порадовал ее. Она была последней в семье Шенди из оставшихся в живых. Теперь все состояние Шенди принадлежало только ей одной.

Когда Марица возвращалась со своих дневных прогулок, она часто видела, как соседи на крылечках лущили кукурузу на корм скоту. Она останавливалась, чтобы пропеть у их калитки: «При-и-вет!» Взамен она получала весьма сдержанный ответ, такой же краткий и завершенный, как звук снимаемой с початков обертки. Помимо нескольких двоюродных сестер, которые чувствовали себя просто обязанными (в силу родственных связей) быть с ней вежливыми, тетушка Жужи по-прежнему оставалась единственной подругой Марицы.