Мадьярские отравительницы. История деревни женщин-убийц

Хмурый ноябрь лишь усиливал то отчаяние, которое поселилось в сердце каждого венгра. Каждый год в это время Венгерскую равнину укутывал густой, изнуряющий душу туман, который сплошной серой пеленой закрывал небосвод. Но в этот год унылая хмарь, наброшенная, словно тяжелый осенний плащ, на Венгерскую равнину и заслонившая небо над ней, заставляла венгров с особой болью в душе вспомнить о своих утратах. И когда еще, как не в День поминовения, следовало сделать это! Мадьяры всегда относились к этому дню личных воспоминаний серьезнее, чем, возможно, к любому другому церковному празднику.

По залитым дождем улицам Надьрева жители деревни непрекращающимся потоком шли на кладбище, чтобы возложить приношения на могилы своих близких. Это были дары, призванные успокоить беспокойные души усопших. Желтые хризантемы, спиртное, ветчина (большая редкость по наступившим голодным временам)… Только в этот день приносимые дары не становились предметом пристального внимания или жадных рук румынских солдат. До оккупации деревенский пекарь обычно в этот день продавал много своих огромных буханок «Коса всех святых»[19], каждая из которых была более двух третей метра в длину и почти треть метра в ширину, а весила чуть ли не пять кило. Жители деревни всегда покупали эти буханки, чтобы раздать их бедным. Но пекарь перестал печь их с тех пор, как началась румынская оккупация.

Ближе к полудню тетушка Жужи пробралась сквозь людской поток к дому Марицы. Михай и Марица оставили на кухонном столе гореть свечу, зажженную в память о своих умерших родственниках. Ее пламя иногда порывисто плясало, отбрасывая резкие тени от повитухи, бродившей по кухне своей подруги.

Жестяная кастрюля на плите задребезжала, когда ее содержимое закипело. Тетушка Жужи, шаркая, подошла к кастрюле с полотенцем в руках и сняла ее с плиты, затем потушила огонь. Марица, явно нервничая, не отходила от нее ни на шаг, но повитуху обычно мало что могло отвлечь, когда она решала какую-либо задачу.

В последние недели повитуха и Марица встречались почти каждый день, и тетушка Жужи обратила внимание на то, что Марица вела себя несколько странно. Однажды та чуть не упала в обморок после того, как повитуха на ее глазах дала Шандору-младшему очередную порцию своего зелья. Кроме того, теперь всякий раз, когда они обсуждали план дальнейших действий, голос Марицы выдавал ее волнение.

Повитуха подняла крышку кастрюли, и по кухне разнесся горький запах эрзац-кофе, приготовленного из моркови и репы. Тетушка Жужи аккуратно налила кофе в финджу. Затем она отмерила из своего флакона в белой бумаге две чайные ложки настойки, поскольку у Марицы запас зелья уже окончился, и добавила отмеренную порцию в кофе, сопроводив это фразой:

– Я отдаю тебе это за пятьдесят крон.

С момента приема первой дозы отравы прошло уже несколько недель. И повитухе, и Марице казалось просто невероятным, что мальчик все еще был жив.

* * *

Ненастная осенняя погода на несколько дней улучшилась, и некоторые мужчины в деревне решили воспользоваться погожими деньками, чтобы, забравшись на свои крыши, залатать там дыры и поправить слой соломы. Завершив работу, они посидели еще некоторое время наверху, присев на корточки и молча осматриваясь. Им было занятно понаблюдать со своей выгодной позиции и за происходящим в соседнем дворе, и за движением на улице. Они могли видеть румынских солдат, вышедших на патрулирование и рыскающих, как хищники, по путанице деревенских закоулков. Как это ни удивительно, но румыны практически не встречали на своем пути дворняг, поскольку те научились держаться от них на безопасном расстоянии.

Марица почувствовала облегчение, когда в эти дни выглянуло солнце. Как только немного потеплело, она переместила Шандора-младшего из дома наружу, поставив его кровать в боковом дворике. Она укрыла сына несколькими одеялами, и тот недвижимо лежал под ними, напоминая ей раненое животное. Марица подтащила поближе скамейку и, устроившись рядом с кроватью Шандора-младшего, подставила лицо солнцу и закрыла глаза. Она ощущала на своей коже солнечное тепло и наслаждалась им. Марица была вынуждена проводить все свои дни в темной, вонючей комнате вместе со своим сыном и чувствовала, что это помещение стало угнетать ее ничуть не меньше, чем неприятельская армия, расквартированная в ее доме. Когда она ощущала на себе бдительные взгляды румынских офицеров, ей начинало казаться, что она оказалась в ловушке. Солнечный, погожий денек и прогулка на свежем воздухе были для нее долгожданной передышкой.

За эти дни Марица в полной мере познала, что такое долг. Она относила в комнату Шандора-младшего подносы с едой и старые журналы, которые ей предлагали в погребке «Круг чтения», она доставала для сына различные мази и припарки. Когда его друзья появлялись в дверях ее дома, она сообщала им, что Шандор-младший слишком болен, чтобы принимать посетителей. Тетушка Жужи часто сидела с ней в комнате ее сына, и они вместе промывали стены и пол уксусом, чтобы продезинфицировать помещение и избавить его от неприятного запаха.