Мадьярские отравительницы. История деревни женщин-убийц

Лето в Надьреве прошло спокойно. Молоток сапожника стучал не переставая, чтобы успеть к сроку починить детскую обувь к новому учебному году. У крестьян выдался один из лучших за последние годы урожаев бахчевых. Фруктовые и овощные рынки в Сольноке и Кечкемете были переполнены. Из-за плохих дорог обычно пропадала примерно половина продуктов, которые отправляли на рынок, но в этом сезоне это практически не имело значения. Бахчевых было такое изобилие, что их запас для продажи, казалось, был неиссякаем.

Уже состоялось традиционное шествие по деревне менестрелей и коробейников, среди которых, как обычно, был и Голдман, бродячий торговец. Каждое лето он приезжал в своем крытом фургоне, в котором хранил свой большой сундук, набитый товарами и маленькими пакетиками с мелкими предметами, такими как швейные иглы, шпульки для намотки ниток и пряжи, специи, которые трудно было достать на рынке по четвергам. Голдман останавливался в конце улицы и спускал свой увесистый сундук на землю. Затем он перекидывал через одну руку сумки поменьше и ходил с ними от двери к двери, волоча сундук свободной рукой. «Что у вас сегодня есть для нас?» – живо интересовались у него женщины. Голдман открывал свой сундук, поставив его на колоду во дворе или же затащив в хлев, если шел дождь, и представлял свой товар.

Прежде чем покинуть деревню, Голдман обязательно подъезжал к кузнице, чтобы проверить колеса своего фургона или же починить их. Когда он появлялся в кузнице, каскад искр, сыпавшихся от раскаленного железа, прекращался. Кузнец делал перерыв и отходил от ворот усадьбы, которые он мастерил, или от подковы, которую он чинил, чтобы поболтать с Голдманом. Тот всегда приносил с собой новости из других городов: кто из их общих знакомых умер, кто женился, кто подстрелил огромных размеров фазана. Новости, которые узнавал кузнец от Голдмана, в дальнейшем разлетались по Надьреву, словно птицы. Летом кузница была способна соперничать с правительственными бюллетенями и деревенским глашатаем по информированию жителей Надьрева о последних событиях в стране.

Тем не менее именно глашатай донес до жителей деревни новость о том, что в сельском совете грядут перемены. Освободилась должность звонаря, и до тех пор, пока она не будет занята, обязанность по заполнению всех свидетельств о смерти была возложена на доктора Цегеди-младшего.

Новый человек должен был быть назначен на вакантную должность на совещании сельсовета в ноябре.

У тетушки Жужи был на примете идеальный кандидат для этой работы.

* * *

Роза достала из кладовки пузатые стеклянные банки и расставила их на столе. Чтобы освободить для них место, она отодвинула на столе графин, а заодно убрала скатерть. Банки были старыми, все в мелких царапинах, их стекло с годами потускнело. Проникавший из небольшого окошка над кухонным столом солнечный свет словно оказывался в западне внутри этих мутных банок.

На скамье рядом с кухонным столом стояла большая корзина со свежевымытыми и очищенными фруктами. Там были сливы, абрикосы, вишни. Часть из них Роза собрала из своего собственного маленького садика, остальные сорвала с фруктовых деревьев, которые росли на деревенских улицах. Роза все утро посвятила чистке фруктов, ее пальцы были перепачканы их мякотью, а на некоторых остались небольшие случайные порезы от кухонного ножа.

Роза не задумывалась о Карле с тех пор, как вернулась в Надьрев. Она была не из тех, кто тратит время на пустые размышления о прошлом. Что же касается своего будущего, то она заглядывала в него ровно настолько, насколько это было необходимо. Она считала бессмысленным изводить себя мыслями о прошлом или же о предстоящем.

Вернувшись домой, она посвятила первый день наведению порядка: развязала узелок, который брала с собой в Цибахазу, осмотрела свою кухню, открыла ставни на окнах, промела в доме пол.

Время от времени к ней заходили соседи, однако эти визиты являлись скорее проявлением любопытства, они не были вызваны какой-либо необходимостью. Зашла также Лидия, сестра тетушки Жужи. Роза и Лидия всегда держали себя на равных, несмотря на возраст Лидии, которая была старше Розы на двадцать шесть лет. Обе женщины относились к деревенской жизни весьма прагматически, что бывает свойственно, как правило, людям со стороны. У них были схожие характеры, хотя для Лидии, в отличие от Розы, было порой характерно состояние беспокойства. Как и ее сестра, Лидия, испытывая тревогу, имела привычку вращать большими пальцами рук и слегка подрагивать ногой. Роза же отличалась хладнокровием и флегматичностью.

Внешне Роза выглядела вполне обычной женщиной. У нее было плотное, мускулистое телосложение, длинные, распущенные волосы, длинный нос, сидящий на продолговатом лице, ровная линия рта. Она редко складывала губы в улыбку, а когда это случалось, то быстро прятала ее. Общаясь с кем-либо, она, как правило, смотрела на своего собеседника отстраненно, с отсутствующим видом, ее взгляд скользил по нему, словно по тусклому стеклу.