Мадикен

- Ха-ха-ха! Альва несет яйца! Нам не надо больше покупать яйца в Аппелькюллене! Ой, не могу, пойду расскажу маме!

Девочки еще долго дразнятся, упрашивая Альву снести побольше яиц, потому что скоро уже будет Пасха.

Альва больше не пытается придумывать задачки для Мадикен.

Зато она проверяет у Мадикен Закон Божий. Этот предмет хорошо дается Мадикен. От Линус Иды Мадикен уже знает так много из Библии, что в школе ее часто хвалят.

И все-таки Линус Ида, по-видимому, не все еще рассказала. Однажды перед самой Пасхой Мадикен пришла из школы вся зареванная и сразу бросилась маме нашею.

- Мамочка, - рыдает она, - если бы ты знала, какую подлость они сделали с Иосифом!

Не сразу мама поняла, что речь идет о библейском Иосифе*. Мадикен так рыдала, что еле могла говорить:

______________

* В Библии рассказывается, что Иосиф был у отца любимым сыном, за это его возненавидели завистливые братья. Однажды, когда они были на пастбище, братья бросили Иосифа в пустой ров, а потом продали его в рабство чужеземным купцам.

- Ты только подумай, бывают же такие скверные люди, как братья Иосифа! Ты только подумай, они родного брата бросили в колодец и продали в рабство, а сами пошли домой и сказали бедному папе, что Иосифа сожрали дикие звери!

- Но ведь потом для Иосифа все кончилось хорошо, - утешает мама Мадикен. - И с папой он снова встретился. Ты же знаешь, как это было?

Мадикен знает, но никак не может утешиться. Целый день до самого вечера она прогоревала об Иосифе, и только на ночь глядя немного успокоилась и, перед сном, когда они с Лисабет лежали в постели, рассказала ей, как это было.

- Представляешь себе, Лисабет... представляешь себе, чтобы родного брата взять и продать в рабство!

- А что такое рабство? - спрашивает Лисабет.

- В рабстве человек все время только работает, и работает, и работает, и тогда он называется - раб.

- Значит, наш папа тоже раб? - догадывается Лисабет.

- Да нет же! Никакой он не раб!

- А вот и да! Он же все время работает, работает, работает, - говорит Лисабет.

- Да ну тебя! Ничего ты не понимаешь, - говорит Мадикен. - Рабов бьют кнутом. Когда они перестанут работать, их сразу бьют.

- Хочешь, я попрошу в Аппелькюллене кнут и немножечко побью папу, так, чтобы совсем не больно? Тогда он тоже будет рабом, - говорит Лисабет. Ей рабство показалось очень интересной штукой. С тем она и уснула.

А Мадикен еще долго не спала и все думала об Иосифе - как родные братья продали его в рабство.

Потом настала Пасха. Вокруг Юнибаккена зацвели белые и желтые нарциссы и крокусы, на березах распустились зеленые листочки, у Мадикен начались пасхальные каникулы, а Майя из Аппелькюллена принесла пять дюжин яиц, потому что Альва так и не согласилась снести хотя бы одно яичко. Мадикен и Лисабет считают, что Пасха почти такой же хороший праздник, как Рождество. Очень интересно вместо белых яиц есть красные, синие и зеленые. Мадикен, Лисабет и папа старательно красят яйца. Интересно тоже получать поздравительные открытки. От бабушки и от кузин приходят по почте такие красивенькие, с пушистыми цыплятками и чудными нарциссами. Ну, а уж самое интересное - это, конечно, пасхальный заяц. Он прибегает ночью и, пока все спят, прячет в траве под окошком детской маленькие марципановые яички. В этом году он придумал кое-что еще. Под кустом ракитника он оставил два пакетика. На одном было написано "Для Мадикен", на другом - "Для Лисабет". В каждом лежал мальчик, сделанный из шоколада, - настоящая шоколадная куколка, такой прелести Мадикен и Лисабет никогда еще не видывали.

Мадикен назвала своего шоколадного мальчика Йеркером, а Лисабет своего - Сверкером. Весь первый день Пасхи девочки играли с Йеркером и Сверкером и ни разу даже не лизнули.

- Я буду беречь Йеркера всю свою жизнь, - сказала Мадикен. - Никогда в жизни я его не съем.

А Лисабет сказала:

- Я буду беречь Сверкера, сколько получится.

На второй день Пасхи Лисабет как-то осталась играть в детской, а Мадикен в это время сидела на кухне и играла с Альвой в игру "лиса и гуси". Посреди игры вдруг открывается дверь и входит Лисабет, вся перемазанная шоколадом, и невозмутимо заявляет:

- А я сейчас съела Сверкера.

- Ну как ты могла? Ты же съела своего ребенка! - возмущается Мадикен со слезами в голосе.

Лисабет кивает:

- Вот именно. Совсем как свинья у Карлссонов. Помнишь, она тоже съела своих детей, всех девятерых!

Мадикен возмущена ужасным поступком Лисабет:

- Но ты-то ведь не свинья. Тебе совсем не к лицу поступать так по-свински!

- И так бывает. Загадываешь одно, а получается другое, - отвечает

Лисабет любимым присловьем Альвы. - Но сделанного не вернешь, - заканчивает она и кивает, очень довольная собой.

Жалеть она начинает на следующий день, когда Мадикен с утра принимается у нее на глазах играть с Йеркером. Скорее всего, она жалеет не столько о том, что погиб Сверкер, сколько о том, что Йеркер по-прежнему цел и невредим.