Мадикен (сборник)

– Пеняй на самого себя! – говорит тётя Нильсон. – Если бы не ты, мы бы так не обнищали. Ты сам тащишь последний грош в «Забегайку» и всё проматываешь со своими дружками-пьянчужками.

«Забегайка» – захудалый кабак, в котором, что ни день, сидит и пьянствует дядя Нильсон, так говорит Линус Ида.

Напрасно тётя Нильсон так сказала. Дядя Нильсон, и без того сердитый, ещё сильнее разозлился.

– И зачем только я женился на этом чучеле! – кричит дядя Нильсон и хлопает себя по лбу.

Тётя Нильсон сидит на кухонном диванчике и читает газету, но дядя Нильсон глядит на неё так, точно видит перед собой по крайней мере гадюку.

– Вот навязалась на мою шею! Неужели раньше ни одного балбеса не нашлось, чтобы захотел на тебе жениться?

– Как же не нашлось! Один нашёлся, – спокойно отвечает тётя Нильсон.

Дядя Нильсон затрясся от возмущения:

– Почему ж ты за него не выскочила?!

А тётя Нильсон смеётся:

– Вот именно что выскочила!

Ответ тёти Нильсон можно понимать: дядя Нильсон и есть тот балбес. Дяде Нильсону это совсем не понравилось.

– Я никому не позволю обзывать меня балбесом в моём собственном доме! – заорал он на тётю Нильсон.

Дядя Нильсон берёт пиджак и шляпу и собирается уходить.

«И пускай себе идёт! – подумала Мадикен. – Так даже лучше». Она боится, когда люди при ней скандалят.

– Куда это ты собрался? – спрашивает тётя Нильсон. Надо же, какая она бесстрашная!

Дядя Нильсон посмотрел на неё очень строго:

– Сколько раз я тебе говорил, что умная жена никогда не задаёт мужу таких вопросов!

– Ладно, ладно, – говорит тётя Нильсон. – Можешь передать привет своим дружкам-пропойцам.

Тут бы Мадикен перепугалась до беспамятства, если бы не Аббе. Но Аббе рядом, он преспокойно продолжает месить тесто. Аббе и ухом не ведёт, хотя дядя Нильсон такой сердитый. Сейчас он перестал месить, собираясь кое-что сказать дяде Нильсону.

– Слушай, папаня! Как по-твоему, станет ли умный человек кричать на свою жену и скандалить напропалую? Разве так поступают умные люди?

«Какой храбрый Аббе, чтобы так вмешаться!» – думает Мадикен.

Дядя Нильсон уже взялся за дверную ручку, но при этих словах он оборачивается и печально качает головой:

– Сын мой! Умный человек никогда не женится. Намотай это себе на ус, пока не поздно!

– А ты у нас и впрямь дурачок, бедненький папанечка! – говорит ему Аббе.

Дядя Нильсон уходит.

Тётя Нильсон расстроилась, но, как всегда, заступается за дядю Нильсона.

– Всё-таки его жалко, – говорит она. – Как-никак комод – самая лучшая вещь в доме. Поэтому он на меня и сердится.

– Ну уж нет! – говорит Аббе. – Самое лучшее, что у нас есть, – это ты, маманя. Хотя и ты иной раз глупишь не хуже папани.

– И то правда! Глупа я, конечно, – говорит тётя Нильсон и, немного подумав, прибавляет: – Да и ленива к тому же. Хотя, наверное, не настолько, как наш папаня.

Затем она снова углубляется в газету. Газету ей даёт бесплатно папа Мадикен, и она прочитывает её всю, не пропуская ни слова.

– Умный человек твой папа, – говорит она, обращаясь к Мадикен. – И ведь, поди ж ты, понимает нас, бедняков!

Но потом ей, как видно, попалось в газете что-то особенно интересное, она перестала разговаривать и углубилась в чтение.

Мадикен и Аббе пошли в комнату, чтобы взглянуть на комод. Он очень красивый, полированный, а сверху украшен мраморной доской.

– Прощай, комодик! – с грустью говорит Аббе.

Потом он ведёт Мадикен посмотреть на кроликов. Клетка с кроликами стоит у дровяного сарая. Их там двое. Одного Аббе назвал Маманей, другого – Папаней. Папаня – бурый, а Маманя – серенькая. Скоро у них будут детки. Мадикен с нетерпением ждёт, когда они появятся.

– Вот только, понимаешь ли, какая вышла закавыка! – говорит Аббе. – Крольчата будут не у Мамани, а у Папани. Ты расскажи это своему папе, пускай об этом напишут в газете. У меня и заголовок готов: «Чудо природы у Аббе Нильсона».

Мадикен спрашивает, не ошибся ли он, когда давал кроликам имена, и не лучше ли будет их переменить – Папаню назвать Маманей, а Маманю – Папаней. Но Аббе и слышать не хочет о таком предложении.

– Уж как назвал, так назвал! Что бы ты сказала, если бы твой папаня взял да и переменил твоё имя на Карла Фредерика?

Мадикен соглашается, что в этом бы не было ничего хорошего. Она помогает Аббе собирать для Папани и Мамани листья одуванчиков, и в самый разгар работы мимо них проходит тётя Нильсон, одетая в выходное платье.

– Я пошла в город, скоро вернусь, – говорит она, закрывая за собой калитку.

Аббе долго провожает её глазами.

– Только бы она не вздумала тащить домой папаню, а то он нам потом весь дом разнесёт!

Тут Мадикен опять вспомнила про комод и осторожно спросила Аббе, сильно ли он будет расстраиваться, если комод придётся отдать. Мадикен не хочет, чтобы Аббе расстраивался.

– Да чего уж там! Одним комодом больше или меньше – не всё ли равно! – говорит Аббе.