Мадин

Я вернулся обратно в свой кабинет и начал думать о том, что она сказала. Дважды отказался от собственного ребенка… ребенок якобы моя копия… а в баре ее держали чуть ли не насильно…

Я устало выдохнул и потер переносицу. Выпивать дома я был не любитель, но на сей раз мне нужен был алкоголь. Я налил себе виски, вернулся на место и вытащил из задвижки тоненькую папку, которую мне передавал Заур. Взял в руки фото и внимательно всмотрелся в серые глаза светловолосого мальчика.

— Если он — моя копия… — я хмыкнул и залпом влил в себя виски. Затем налил себе еще один стакан. А затем еще один. Благо, что хоть Самира была далеко и не стала бы читать мне лекции о том, что ее тошнит от запаха виски.

На часах была уже полночь, когда я вдруг подумал о том, что можно было пойти намного более простым путем. На тот момент во мне было уже половина бутылки, а то и больше, но я все равно посчитал, что это лучшая из идей, что приходили мне в голову за последнее время.

Я включил компьютер, дождался загрузки всех операционных программ и вбил в поисковик название популярной соцсети. Затем еще с полчаса выискивал нужную мне Еву, после чего клацнув по аватарке с моей жизнерадостной улыбающейся бестии, перешел на нужную мне страницу.

Через несколько секунд я застыл, словно каменное изваяние. Отставил стакан с недопитым виски в сторону и приблизился к монитору компьютера, который показывал мне фотографию Евы с ребенком…

Нет, не с тем, чье фото было в папке, с другим! С моей копией! Ребенок, которого Ева держала в своих объятиях, был настолько похож на меня, что если сравнивать его и меня на детских снимках, можно было бы перепутать одного с другим. Все было похожим — овал лица, цвет волос, разрез глаз, губы, нос, моя маленькая копия…

— Как это возможно…

«Так бывает, когда занимаешься сексом со взрослыми девочками», — сыронизировал внутренний голос, оставляя меня в полном раздрае. Мне не оставалось ничего, как добить бутылку виски, в попытках принять новую для меня реальность. Реальность, граничащую с абсурдом и выдумкой.

29

Сознание возвращалось медленно, неохотно, через силу. Первым, что я почувствовал — была дикая боль в голове, вторая — сухость во рту, будто я неделю провел в жаркой пустыне, третье ощущение — тошнота.

И лишь после того, как я поборол все физические недуги, ко мне стали возвращаться воспоминания вчерашнего дня.

— Черт…

Мысли стали яркими вспышками проноситься в сознании, сменяя одна другую.

— Не может быть… — прохрипел я, хватаясь за голову, принимая вертикальное положение. — Неужели…

О, черт… я отчетливо вспомнил все то, что происходило вчера. Сознание пыталось увильнуть, ускользнуть, но стоило приложить немного усилий, как все встало на свои места…

Ева, ее слова, наша ссора, ее обвинения, но, самое страшное, мои поиски в интернете и то фото…

Я рванул к компьютеру, позабыв и о тошноте, и о головной боли. В голове осталась только одна мысль — что, если Ева была права и никогда меня не обманывала?

Что, если этот мальчик действительно мой сын?!

Боже мой… если это правда, то, выходит, я больше семи лет игнорировал своего сына… факт того, что у меня есть ребенок! Больной ребенок, который годами нуждался в деньгах, в лечении, в заботе, в моей поддержке!

Я подвигал мышкой и, как оказалось, не зря, я даже не выключил компьютер, каким-то образом перебрался на диван, когда стало совсем «хорошо». Экран замер, померцал, а затем снова явил мне то самое фото.

И снова, как обухом по голове.

Моя точная копия.

Кажется, Ева говорила, что его зовут Игорь… моего сына звали Игорь…

Я нахмурился, резко вспоминая о том, что в задвижке у меня лежала тонкая папка с делом Евы. Я рванул ее, да с такой силой, что она вылетела с петель и рухнула на пол. Плюнув на это, я достал то, что меня интересовало, разложил на столе. Нашел фотографию и дрожащими пальцами взял ее в руки.

Фото мальчика в соцсетях и на фотографии, которую я держал собственными руками, разительно отличалось. Это были два совершенно разных ребенка. Тот, что был с Евой без всяких сомнений был моим, а уже если не моим, то отец его явно должен был родиться моим близнецом или двойником. А тот, чье фото лежало в папке был славянского происхождения без какой-либо восточной примеси. По крайней мере, такие выводы напрашивались при первом взгляде.

— Но как… — я опустился в кресло и снова схватился за голову, припоминая обрывки разговора с Евой.

«Ты дважды отказался от своего сына».