Мадонна без младенца

Двинулась к выходу из ординаторской. На пороге остановилась, добавила:

– И если моей дочери здесь не будет через час, не будет и никакой операции. Понятно?

От души хлопнула дверью. В душе клокотала ярость. Ощущение необычное, но, оказывается, весьма приятное!

Медсестра взглянула на нее с уважением, произнесла:

– Посетитель ждет вас в холле.

Алла поспешила туда. Увидела: Кирилл нетерпеливыми шагами меряет просторное помещение. Она бросилась к нему:

– Что случилось?

Молодой человек улыбнулся:

– От бабушки привез привет. И небольшую посылку.

Протянул ей дипломат, попросил:

– Открой.

– Что это? – Аля озадаченно уставилась на аккуратные пачки денег.

– Как что? – В голосе Кирилла звучало нескрываемое торжество. – Сто семьдесят тысяч долларов. За твою дочку!

* * *

Шарахнула дверью и радуется: она героиня, она осмелилась, победила!

Вера насмешливо улыбнулась. И нажала на вызов.

Роман трубку долго не брал, она уже начала кипятиться: что за бестолковый идиот! Элементарных вещей нельзя поручить!

Но наконец молодой человек ответил. Сдавленно пробормотал:

– Вера Аркадьевна, простите!

– Что?! – холодея от дурного предчувствия, прохрипела она.

– Девчонка устроила в доме пожар! И я не знаю, что теперь делать!

* * *

Аля в изумлении взяла пачку банкнот, рассмотрела, вернула обратно. Пробормотала:

– Откуда у тебя эти деньги?

– Бабушка достала, – с гордостью отозвался Кирилл.

– Где?! – ахнула Аля.

– У нее же друзей полно. Вот один из них и помог, – торопливо начал Кирилл. – Ты его, может быть, даже знаешь. Николай Алексеевич Мякинин, стоматолог, наше калядинское светило. Он человек очень обеспеченный. И бабулю обожает безмерно. Она попросила – он одолжил. Без всякой расписки. Под одно ее честное слово.

Алла почувствовала, как краска заливает лицо.

Она прекрасно помнила, кто такой Николай Алексеевич. Элегантный. Ироничный. Добродушный. Заботливый. Значит, Виктория Арнольдовна кинулась за помощью к нему. И тот, конечно, не отказал. Ей вспомнилось, как однажды он обмолвился: «Ради таких женщин, как вы, Аля, мужчины всегда готовы на любые поступки. Даже самые безрассудные».

Она решительно отодвинула от себя дипломат:

– Кирилл, я не возьму этих денег.

– Почему? – опешил он.

– Я не могу себе позволить брать в долг, если не знаю, как буду отдавать.

– Так я ж вам говорю: Николай Алексеевич готов ждать! Сколько нужно, хоть три года, хоть пять. Для него сто семьдесят тысяч – сумма не критическая. Впрочем, я, – подбоченился он, – смогу рассчитаться с ним гораздо раньше.

Робко обнял ее, взглянул в глаза, пробормотал:

– Я на турнир еду. Призовой фонд впечатляющий! Даже если в четвертьфинале вылечу – уже в кармане минимум тридцатник долларов. Но ведь и выиграть могу, почему нет?! Мне теперь все с тех пор, как вы появились в моей жизни, удается!

Она не стала вырываться из его объятий. Лишь произнесла печально:

– Кирюша, но с какой стати ты должен платить за меня долги?

– Да с такой, Алла Сергеевна, что я люблю вас! – бухнул Кирилл.

Почувствовал, как напряглась она, поспешно добавил:

– Люблю – и понимаю. Что не можете вы отдать эту малышку. Так и не отдавайте! Девочка с вами будет куда счастливее, чем с Верой!

Аля уткнулась в его плечо. Всхлипнула. Растроганно произнесла:

– Кирилл! Какой ты хороший!

Голос нежный, глаза счастливые. Но тщетно он пытался увидать в ней, почувствовать хотя бы толику страсти.

– Я возьму эти деньги, – благодарно произнесла Аля. – Потому что они действительно мне нужны. Но ты даже не думай выплачивать долг за меня. Я теперь стала сильной. Я сама справлюсь.

* * *

Настя забилась в самый дальний угол комнаты и в страхе смотрела на подступающий огонь. Тот действовал вкрадчиво: не наступал нахраписто, не опалял. Расширял свои владения медленно, по шажочку. Вот уже пылает покрывало, занялся пол. Дым все чернее, все удушливее. И никто, никто не идет ей на помощь!

Девочка изо всех сил старалась не сдаваться, сохранить силы, не потерять сознание, но дышать становилось все тяжелее. Последний остался шанс – выпрыгнуть в окно. Пусть и третий этаж, но вдруг повезет? Только Настя никак не могла себя заставить пройти сквозь огонь. Встать на пылающий подоконник. Шагнуть в никуда.

«Если я умру – меня примут в ангелы? Или уже нет, в них только совсем малышей берут? А может… моя душа вселится в сестренку?! И у мамы будут я и она, то есть не совсем уже я…»

Мысли путались, в глазах нестерпимо щипало, и девочка сдалась.

Свернулась в клубочек, ткнулась носом в руки. Никогда она уже не увидит ни мамы, ни сестренки, ни папы.

* * *

Вера в отчаянии смотрела на телефон. Второй гудок, пятый, четырнадцатый… Абонент не отвечает, попробуйте перезвонить позже…

Как этот идиот мог допустить, чтоб девчонка устроила пожар?! И почему не отвечает? Борется с огнем? Откачивает Алкино отродье? Или – от последней мысли сердце холодело, ныряло куда-то в пропасть – просто все бросил? Сбежал?!