Мадонна с револьвером

После приговора к повешению выяснилось, что она беременна, а согласно закону казнить беременных женщин запрещалось ввиду невинности ребёнка. Поэтому приговор был отсрочен. Процесс широко освещался в прессе, и вскоре в Англии, Франции, Швейцарии была организована кампания за отмену смертного приговора Гесе Гельфман. Открытое письмо к императору Александру III опубликовал знаменитый французский писатель Виктор Гюго.

Поэтому никто не удивился, когда российские газеты сообщили о том, что никому до процесса неизвестная, теперь же одна из часто упоминаемых в связи с убийством царя особ, а именно Г. Гельфман, благополучно разрешилась от бремени, и суд счёл возможным заменить смертную казнь через повешение на пожизненные каторжные работы. Впрочем, туда ей было не суждено добраться: роды без медицинской помощи прошли с осложнениями. В результате Гельфман умерла в тюрьме от гнойного воспаления брюшины, развившегося от послеродового осложнения.

Вот как бывает — люди отменяют смертный приговор, а высшему судье нет до их решения никакого дела!

Софья Гинсбург

Революции нужны, чтобы уничтожать революционеров.

Максим Горький

Родилась 20 марта 1863 года в еврейской семье. Училась в Керченской гимназии. В возрасте 17 лет приняла православие и вскоре после этого отправилась на акушерские курсы, а затем на курсы, дающие право работать домашней учительницей. Все эти навыки позволили ей в дальнейшем благополучно «ходить в народ».

Как и многие её ровесники, Софья увлеклась революционным движением, исполнительный комитет подселил её к Н. Н. Слепцовой, там же происходили собрания военного народовольческого кружка, а значит, было чему поучиться. В результате уже в 1885 году ей приказали устроиться учительницей в село Аки-мовка Таврической губернии, где она будет проводить разъяснительные беседы среди крестьян.

Впрочем, должно быть, исполком решил, что Софья — многообещающее приобретение, поэтому очень скоро её сняли с места, где она неплохо себя зарекомендовала, и отправили в Париж, где молодая революционерка изучала медицину и пиротехнику, практиковалась в изготовлении разрывных снарядов. Вернувшись в 1888 годув Россию, двадцатипятилетняя Софья уже чувствовала себя в террористической организации как рыба в воде.

По всей видимости, девушка отличалась нервным темпераментом, который так нравится пылким романтическим созданиям, но плохо вяжется с подпольной работой, и особенно с изготовлением взрывоопасных предметов. Временами Софья проявляла несобранность, рассеянность. Так, 14 февраля 1889 года она забыла в магазине кошелёк, в котором находился проект прокламации на случай удачного покушения на Александра III. Кошелёк, разумеется, раскрыли и, уразумев суть, тут же обратились в полицию, которая устроила за Софьей слежку. Через три дня её успешно арестовали, но она умудрилась убежать из участка к своим друзьям-революционерам, которые отправили её в Харьков и далее в Севастополь.

Под новыми документами она поступила в швейную мастерскую в качестве мастерицы. Но и там её выследили, и Софья нашла приют в Успенском монастыре в Бахчисарае. Неизвестно, что она наболтала там о себе, но настоятельница сразу же поняла, что с девушкой что-то не так, и когда туда прибыла полиция, идущая по следу опасной революционерки, выдала её.

В ноябре 1890 года состоялся суд, который приговорил Софью Гинсбург к смертной казни, заменённой через несколько дней бессрочной каторгой.

Софью доставили в Шлиссельбург, откуда она должна была этапироваться к месту назначения, но, не дождавшись своей отправки, а может быть, страшась её, эмоциональная Софья умудрилась перерезать себе горло тупыми ножницами.

Лидия Езерская (урождённая Казанович)

«Она была больна чахоткой в серьёзной стадии, но умела так незаметно ею болеть, что многие и не подозревали опасности её недуга. Уже пожилая, полная, очень бодрая, всегда заметная, с кем-нибудь читающая, кому-нибудь преподающая, всегда с шуткой и интересным разговором на устах, попыхивая вечной папироской, она жила „по привычке, по инерции“, как говорили мы про её жизненную энергию, зная от доктора о тех кусочках лёгких, которыми она уже не дышала, а хрипела».

М. Спиридонова «Из жизни на Нерчинской каторге»