Мадонна с револьвером

Так как муж после заключения не желал больше участвовать ни в чём противоправительственном, Анна оставила его, и в декабре 1904 года, нарушая предписание суда, покинула место поселения и отправилась в Санкт-Петербург. Там она приняла участие в первой русской революции 1905 года, но была снова арестована 23 августа 1905 года в пассажирском поезде на станции Орехово-Зуево, судима и возвращена по месту приписки в Читу, где отбывала наказание в женской тюрьме ещё в течение 8 месяцев (каквидите, в отдельных случаях женщина оказывается куда сильнее мужчины).

Освободившись, давала частные уроки и продолжала революционную деятельность. То и дело подвергалась обыскам и арестам, но это только укрепляло её дух.

Начиная с 1917 года поселилась в Одессе, где заняла должность земского инструктора по выборам в Учредительное Собрание в Одесском уезде. Выступала перед жителями деревень этого уезда. В том же году перебралась в Москву, где работала в таких организациях, как общество «Кооперация», в Наркомпроде РСФСР, в Центросоюзе. Участвовала в издании журнала «Каторга и ссылка».

После Анны Якимовой-Диковской осталось литературное наследие в виде 37 опубликованных работ. Умерла она 12 июня 1942 г. в Новосибирске, куда была эвакуирована из Москвы. Похоронена на Заельцовском кладбище.

* * *

Разумеется, это далеко не все участницы террористического движения. В книге подобраны самые интересные биографии женщин-террористок, в том числе связанных между собой. Вы уже заметили, несмотря на то, что список даётся по алфавиту, Вера Засулич, благодаря которой революционеры получили 12 апреля 1878 года «право на убийство по убеждению», стоит вне списка, самой первой. Отдельной персоной среди террористок мне бы хотелось поставить и легендарную Фанни Каплан — женщину, посягнувшую на Владимира Ильича Ленина, то есть, благодаря нашей следующей героине змея революции на этом витке истории схватила себя зубами за хвост. Получилось точно по утверждению дипломата Артемия Волынского: «Нам, русским, не надобен хлеб: мы друг друга едим и с того сыты бываем».

Фанни Каплан (урожденная Фейга Ройтблат) партийная кличка — Дора

Я назначаю Сизифа покровителем революций.

О’Санчес

Родилась 10 февраля 1890 года в Волынской губернии, в семье учителя (меламеда) еврейской начальной школы Хаима Ройдмана.

В возрасте 15 лет в 1905 году примкнула к анархистам и уже через год готовила убийство киевского генерал-губернатора Сухомлинова[118]. Для этого она вместе со своим гражданским мужем Виктором Гарским (он же — Яков Шмидман) поселилась в гостинице «Купеческая», где из-за неосторожного обращения с динамитом произошёл взрыв. Фанни была ранена в голову, контужена, частично потеряла зрение и слух. Муж успел скрыться, и полиция арестовала одну только шестнадцатилетнюю Фанни.

Суд приговорил девушку к смерти, но она была несовершеннолетней, поэтому получила пожизненную каторгу в Акатуйской каторжной тюрьме. Во время передвижения к месту назначения Фанни несколько раз пыталась убегать, отчего и прибыла в тюрьму закованная по рукам и ногам (такой доставки осуждённой не припомнили и виды видавшие надзиратели, то ли будет дальше…).

В сентябре Фанни перевели в Мальцевскую тюрьму. В 1907 году ей сделали несколько операций по извлечению из руки и ноги осколков бомбы. Одна из каторжанок, вспоминая о Каплан, написала: «В камере с нами была бессрочница Каплан, слепая. Она потеряла зрение ещё в Мальцевской. При аресте её в Киеве взорвался ящик с бомбами, которые она хранила. Отброшенная взрывом, она упала на пол, была изранена, но уцелела. Мы думали, что ранение в голову и явилось причиной слепоты. Сначала она потеряла зрение на три дня, затем оно вернулось, а при вторичном приступе головных болей она ослепла окончательно. Врачей-окулистов на каторге не было; что с ней, вернётся ли зрение, или это конец, никто не знал. Однажды Нерчинскую каторгу объезжал врач областного управления, мы попросили его осмотреть глаза Фани. Он очень обрадовал нас сообщением, что зрачки реагируют на свет, и сказал, чтоб мы просили перевода её в Читу, где её можно подвергнуть лечению электричеством. Мы решили — будь что будет, а надо просить Кияшко о переводе Фани в Читинскую тюрьму для лечения. Тронула ли его молодая девушка с незрячими глазами, не знаю, но только мы сразу увидели, что дело нам удастся. Расспросив нашу уполномоченную, он громогласно дал слово перевести Фаню немедленно в Читу на испытание».

В 1909 году Фанни полностью ослепла на почве истерии, поэтому была помещена в лазарет. Любопытно, что за всё время пребывания Каплан в тюрьме и на каторге она не написала ни одного прошения, ни о чём не сокрушалась, ни разу не пожаловалась. А ведь ей, полуслепой калеке, было намного труднее, нежели всем остальным.