Мадонна

Можно подумать, что Дэвид Каддик не слышал ее, когда она пробивала себе дорогу к Оскарам, исполняя песни Сондейм: «Мадонна страстно хотела играть эту роль, но проблема заключается в том, что она никогда раньше не пела ничего подобного. Позволит ли ей это ее голос? Но мы обнаружили, что в ее голосе таятся неизведанные ресурсы, просто она никогда не использовала свои вокальные способности в своей музыке. Это не ее манера пения, но она сумела раскрыть свой голос, узнать его регистр, работая в Нью-Йорке с Джоан Лейдер, прекрасным преподавателем пения, которая действительно помогла ей узнать больше о своем голосе, а ведь она не знала своих собственных возможностей. И необыкновенная кристальная чистота ее голоса заставляет вас ее слушать». В противоположность тому хриплому голосу, который у нее был до этого момента — голос, который никого до этого не убеждал ее слушать.

Мадонна могла бы оказаться в лучшем положении, попав в руки этого «женоненавистника» Оливера Стоуна. По крайней мере, с Оливером Стоуном она могла бы сказать себе, что он просто-напросто не любит женщин. Такое впечатление, что мужчины имеют личные претензии к Мадонне. Они могли бы уделять меньше внимания ее пению. Вот ее режиссер, который объясняет ей, как петь. Но все, что он говорит ей, это: «Не так драматично, Мадонна, мы же не на сцене, ты знаешь». Слушать «Эвиту» Мадонны почти так же утомительно, как и смотреть на нее. Здесь не хватает самой Мадонны. Ее энергии, ее страсти, ее неопровержимо выдающейся личности. Играющая Эвиту Мадонна напоминает учительницу из «Гражданина Кэйна» («Citizen Капе»), поющую в большой опере.

У нее запуганный вид, как внешний, так и вокальный. Могло ли быть по-другому? Ее директор пения, ее режиссер, все ее эксперты, которые много месяцев говорили ей, что вся техника пения, которую она оттачивала и применяла более десяти лет, попадая на верхушки хит-парадов, ничего не стоит, когда речь идет о том, чтобы добиться успеха в самой выдающейся роли ее жизни. Изысканно любезный лорд Эндрю Ллойд Веббер был так добр напомнить всем, кому хотелось это услышать: «Она не стремится иметь самый выдающийся голос». Неудивительно, что в первый день звукозаписи Мадонна провалилась: «Я так нервничала. Я знала, как Эндрю оценивал мои возможности». Они так цеплялись, подсказывая, как ей точнее спеть, каждую ноту, что она потеряла всю свою эмоциональность. Не плачь по мне, Аргентина? Не волнуйся. Никто и не думает плакать. Вы помните фразу, которую использовали по окончании концертов Элвиса Пресли, чтобы обезумевшие поклонники успокоились и разошлись по домам? «Элвис ушел». Так вот, во время просмотра «Эвиты» трудно не заметить, что «Мадонна ушла». Она могла бы полностью узурпировать «Эвиту», делая свой фильм. Вместо этого нам предлагают ее репетицию пения перед экзаменом. Мадонна могла бы принести «Эвите» волшебные моменты, в которых благодаря удивительным метаморфозам проявились бы души, «слишком реальные для кино»: эти две женщины обладают одним невероятным духом. Но этого нет ни на экране, ни на диске. Из-за ошибки Алана Паркера: «Это не те люди, которые исполняют на сцене музыкальную комедию. Тут все реально. И считаясь с таким моим выбором, необходимо, чтобы это оставалось реалистичным и правдивым на экране. Я думаю, что в этом отношении это не совсем обычный фильм. Хотя полагаю, что и раньше делались такие попытки». Вы можете это повторить? Впервые режиссер объявляет войну своему собственному творческому методу. Пора покончить со всеми этими антикинематографическими и антинатуралистическими фильмами, как «Звездные войны», которые дали прибыль, превышающую тридцать шесть миллионов долларов только за первую неделю своего проката, получив за два дня ту сумму, которую «Эвита» не собрала и за шесть недель.

Глава XI ЗОЛОТОЙ РЕБЕНОК