Маджента

На рассвете, 10 октября 1868 года, через три месяца после убийства табачного барона Хоакина Эстрадеса, дипломированный юрист и масон Карлос Мануэль де Сеспедес дель Кастильо собственноручно пробил в колокол на своей сахарной плантации  Ла-Демахагуа.

По привычке, черные африканские рабы вяло потянулись из своих бараков к площади. Они ждали, что надсмотрщик, как всегда, распределит их по нарядам. Но его нигде не было. Вместо него у колокольного столба они увидели хозяина. В белой рубахе, в галстуке -бабочке он подождал, пока соберутся все. В толпе рабов прокатился непонятный ропот. Мало кто понимал, что происходит. Многие восприняли появление хозяина как недобрый знак и на всякий случай осмотрелись вокруг в поисках лестницы⁴. Когда тихий гомон прекратился, Сеспедес сделал несколько шагов вперед, обвел их глазами и произнес громко, чтобы услышали все, до последнего человека в дальних рядах: – Вы свободны.

Никто не пошевелился. Тогда Сеспедес сказал:

– Вы больше не рабы. А все мы, кубинцы, больше не будем рабами Испании. Те из вас, кому дорога свобода, кто готов освободить своих братьев, пусть выйдет и станет здесь, рядом со мной.

Когда он замолчал, десятки голосов в этой толпе перевели сказанное хозяином, и сначала один, затем второй, третий, четвертый приблизились к Сеспедесу. А потом все остальные огромной волной сомкнулись вокруг него.

Он повел их к Яре. Испанцы прознали о заговоре и оказались готовы к нападению. В жуткой бойне, с кольями против пуль и сабель, полегло много бывших рабов Сеспедэса.

Он сам чудом уцелел. Отступив с оставшимися людьми к речной долине, они перевели дух и исчезли, как уходят воды во время отлива.

Но волна вскоре вернулась. И на этот раз мощно и неудержимо. Через три дня после поражения повстанцы взяли восемь городов в восточной части острова. В каждом из них они разоружали испанские гарнизоны и теперь могли отвечать пулями на пули. Хуже того, бывший испанский кавалерист Гомес-и-Баэс обучал вчерашних рабов тактике смертельного боя мачете.

– Все вы умеете рубить тростник,– шутил он. – А теперь я научу вас рубить королевских солдат.

После каждой победы к ним присоединялось все больше и больше людей, и тот, кто с холма взглянул бы ночью на их лагерь увидел бы бесконечное множество костров, до самого горизонта, под шатром звездного неба.

Время восстания было выбрано не случайно. Оно стало прямым отголоском событий, произошедших на материке. Месяцем раньше, в сентябре, пал Кадис. Вернувшийся в Испанию из ссылки легендарный маршал Франсиско Серрано возглавил мятежные войска и повел их к Севилье. Он разбил правительственные силы в одном переходе от Кордовы. Остатки испанской армии перешли на сторону восставших. Узнав о поражении, королева Изабелла Вторая в начале октября спешно бежала из страны во Францию, под защиту Наполеона. Прежний режим пал. Испания была открыта переменам.

В Баямо уже полгода на всех столбах желтели расклеенные полицией портреты Франсиско Агилеры, бывшего городского мэра, магистра масонской ложи. Организованный им Революционный комитет Баямо был раскрыт. Испанцы арестовали многих его членов, но Агилере удалось скрыться. Богатый плантатор и сахарозаводчик, он тоже отпустил своих рабов, как это сделал Сеспедес, и даже выставил на торги все свое имущество, чтобы собрать деньги на борьбу за свободу людей острова. Его искали. Его ловили. Но поймать не могли. Не смотря на обещанную награду в десять тысяч реалов, мудрый и хитрый Агилера распознавал любую западню и выбирался из нее невредимым. Коррумпированные жандармы дружно пожимали плечами.