Маджента

Затем инспектор поговорил с мажордомом и челядью. Конюх подтвердил, что грива любимой лошади хозяина и его дорогое седло были залиты кровью, когда она вернулась в поместье. Ей и самой досталось. Кожа на шее была распорота, как будто ее наотмашь хлестнули розгой. Барилья попросил показать ему животное. Он осмотрел смазанный особой мазью, только начавший рубцеваться косой шрам и, поблагодарив, вернул фонарь конюху.

В департаменте полиции Пинар– дель– Рио к изысканиям заезжего инспектора отнеслись с хорошо вуалируемой неприязнью. В кои веки удалось раскрыть преступление, что называется, по горячим следам, а вместо поздравлений столица прислала к ним ищейку. Да еще старика, без пяти минут в отставке. Полицейские щедро перемывали ему кости, когда на улице, совсем рядом, послышались выстрелы. Они бросились вон, на бегу доставая оружие.

Барилья стоял во внутреннем дворе перед освежеванной тушей трехмесячного поросенка, подвешенной за крюк на каменном заборе. В его руке дымился проходивший по делу Суареса карманный Кольт Рут 55 года. Модель номер семь, калибр .28. Инспектор только что выпустил три из четырех остававшихся в барабане пуль. Не смотря на расстояние всего в семь шагов, обошлось без выходных отверстий. Стенка позади туши осталась девственно чиста.

Он отыскал дом Суареса и, поскольку никого не застал, отпустил экипаж, а сам отправился по направлению к плантации Эстрадеса. Большой частью путь лежал между полей. Но затем с левой стороны потянулись заросли акаций и мате. Они стали гораздо гуще, когда, миновав ложбину, дорога повернула направо, оставив за спиной, рощу на холме. Туда и поспешил Барилья. Шагах в двадцати от дороги он увидел каменный валун, застывший на склоне поросшего кустарником холма. Инспектор присел отдышаться. Осмотрелся вокруг. Подобрал с земли старый сигарный окурок. Узкая тропа справа от камня вела в чащу и, сделав несколько шагов, Барилья увидел небольшую прогалину. У одного из деревьев нижняя ветка была сломана, а на земле остались следы копыт и конский навоз. Он вернулся к камню. Отсюда дорога внизу лежала, как на ладони. После поворота всадник, все время находившийся в профиль к зарослям, впервые оказывался к ним спиной и несколько минут двигался по ровной местности. Идеальное место для выстрела.

Косой – сверху вниз – шрам на шее лошади говорил о том, что стрелявший находился на возвышении. И разумеется, ни один револьвер не мог нанести урон, который был по силам только ружейной пуле. Барилья прикинул примерную траекторию, спустился вниз и до первых сумерек шарил в табачных междурядьях. Однако кусок деформированного свинца так и не нашел.

Вполне возможно, допустил он, что те, кто обеспечили оружием Суареса и подначивали его в нужный момент, могли посадить стрелка за валуном для подстраховки. Маршрут Эстрадеса и время были известны. Но для того, чтобы найти заговорщиков, нужно было понять их мотивы.

Дон Хоакин Салидо де Эстрадес прибыл на Кубу зеленым юнцом. Первое время он работал у Жаме Санчеса, владельца небольшой табачной плантации и нескольких цехов в Гаване. От него Хоакин научился азам ведения дел. После чего нанялся к астурийцу Мигелю Лавиаде. Если Санчес занимался культивированием табака и его доставкой в Испанию, то Лавиада имел фабрику по производству сигар и собственный сигарный бренд. Первые годы в кампании Лавиады Эстрадес провел за столом крутильщика и, по слухам, достиг необычайного мастерства. Астуриец заметил способного юношу. Он перевел его в сортировщики, затем в инспекторы по качеству и так постепенно продвигал по карьерной лестнице, открывая все больше профессиональных секретов. Пока, в 1838 году, Эстрадес с партнером не основали собственный табачный магазин, склад, а затем прикупили участок в Хато де ла Крус, в благословенных табачных землях Вуэльта Абахо.

Быть может, Лавиада ответил бы улыбкой на дерзость своего бывшего протеже. Ему нравились храбрые молодые испанцы. Однако, чего он совсем не ожидал, так этого того, что Эстрадес замахнется на самое святое – его табачную марку. Начался судебный процесс. Тяжба длилась более пяти лет. В результате, суд вынес решение в пользу Лавиады. Но благодаря вниманию прессы, популярность сигар Эстрадеса выросла, как на дрожжах. Поэтому, он, повинуясь решению суда, отказался от чужого бренда с легким сердцем. И тут же основал собственнный – "Флорес ди Эстрадес" Продолжая доедать пирог, когда-то принадлежавший астурийцу.