Маджуро

Пятка чесалась чертовски сильно, а способность была слишком занята копированием. Лука попытался дотянуться, но тело не слушалось…

Когда все это прекратилось, разум мальчика давно отключился, а первые лучи солнца пробивались сквозь зашторенное окно.

Процесс копирования завершен.

Преобразовано: 100 %.

Закончив операцию, метаморфизм ушел в спячку, исчерпав все резервы. Копирование сожрало все. Трогать наращенные жировые запасы он не решился, это противоречило команде создать полную копию.

Зато очнулся Лука. Интуитивно он понял, что с минуты на минуту должен явиться Ленц. Проколоться на первом же этапе плана, продуманного им в минуты сомнений перед началом копирования, будет обидно.

Усилием воли он, сгибаясь от резей в желудке и едва владея новым тяжелым, неповоротливым организмом, аккуратно поднял тщедушное хлипкое тельце, в котором узнал себя, и уложил на кушетку, где прежде лежал сам. Важно было не оборвать струны — сделать это оказалось непросто, но он справился.

Потом он лег сам — на кушетку, где располагался император. В груди что-то кольнуло, и он инстинктивно активировал способность, задавшись вопросом: «Что там?»

Внимание! Фиксируется усиленное свертывание крови в сосудах и полостях сердца!

Внимание! Враждебные микроорганизмы!

Обнаружен тромб!

Обнаружен тромб!

Обнаружен тромб!..

Весь обзор закрыл столбик логов, кричащих о лавине появляющихся новых и новых тромбов. Лука понял, что умирает, и, умирая, больше всего на свете захотел жить. Его желание совпало с тем действием, что уже начал метаморфизм, решивший, что здоровье носителя важнее точности копии.

Жировых запасов хватило на нейтрализацию всех враждебных микроорганизмов, рассасывание тромбов, а потом метаморфизм и вовсе вошел во вкус и взялся за ремонт органов.

Лука лежал, закрыв глаза, и услышал, что в комнату кто-то вошел. Их было двое. Одного он узнал по голосу:

— Доброе утро, мой повелитель! — преувеличенно бодро и громко сказал Ленц.

— Доброе утро, ваше императорское величество! — елейным голосом добавил второй.

Мальчик в теле императора хотел ответить на приветствие, но что-то подсказало ему, что пока не надо. Более того, лучше вообще не показывать того, что он их слышит.

— Получилось, Ленц? — шепотом спросил второй.

— Обязательно должно получиться, Наут! То, что я ему вколол до процедуры, имеет эффект отложенного действия в половину суток. Если я прав, то его сердце уже остановилось!

— Надеюсь, вы знали, что делали! — горячо зашептал Наут, первый советник императора, как успел раньше выяснить Лука. — Потому что Рециний не оставит от нас мокрого места, если мы его подведем!

— Не переживайте вы так! — С этими словами глава имперских медиков подошел к Луке и притронулся пальцем к его шее, прощупывая пульс. — Двурогий! Он еще дышит!

— Он нас слышал? — ужаснулся Наут.

— Сомневаюсь. Но даже если и слышал, что с того? В его крови бурлит варево кровяных сгустков, и они его уже убивают.

Лука уловил шорох одежды медика, словно тот пожал плечами.

— Что будем делать? Дождемся, пока сдохнет, или созовем Совет? Мол, императору плохо, неудачная процедура перелива…

И здесь его хотят убить! Лука мысленно перебрал все ругательства, которые знал, и те, которые перешли к нему от Эск’Онегута, упомянул разных иномирских богов, а потом резко сел и сказал:

— Знаете, Ленц, кажется, процедура перелива и впрямь была не очень удачна.

Первый советник Наут по-бабьи взвизгнул и на подкошенных ногах опустился на пол. Ленц повел себя мужественнее — просто прошептал:

— Пресвятая мать!

Глава 24. Самое явственное доказательство

Глядя на рухнувшего первого советника Наута и главу имперских медиков Ленца, Лука-император лихорадочно соображал. Планы можно поменять с учетом новых обстоятельств.

Поразительно, но даже без памяти Маджуро Лука знал, как обращаться с этими двумя. Полное копирование не прошло без следа, и определенные шаблоны поведения и неглубинная память оригинального Маджуро Четвертого все-таки передались Децисиму. Что же, надо пробовать, в любом случае всегда можно все скорректировать.

— Почему я не похудел, Ленц? — плаксиво поинтересовался он. — Что это такое, я тебя спрашиваю?!

Он демонстративно пощупал огромный колышущийся живот и грозно нахмурил брови. Наследие подсказало, как себя вести, и единственно верной позицией в его ситуации было требовать, оскорблять и наезжать. Лука решил придержать знание о неудавшемся заговоре с попыткой убийства, как козырь в рукаве, пусть погадают, слышал ли он, понервничают.

— Э… Простите, повелитель! — Глава имперских медиков рухнул на колени и ткнулся лбом в холодный мраморный пол. — Действительно, что-то пошло не так! Я все исправлю, ваше величество!