Маджуро

Когда открытие подтвердилось на практике, Ядугару сразу же выдвинули безоговорочным номинантом на звание лучшего целителя года. Формальности ради еще одним кандидатом вновь пошел Демменс, но теперь все почти единогласно проголосовали за наставника Пена.

Потом Рейна привела в дом девчонку Децисиму. Ее сдали страже как воровку, и тут же выкупили за сто золотых. Но оно того стоило — предварительные анализы подтвердили, что Кора годится как донор.

Когда все было готово к переливу, девчонка сбежала, прихватив сорванный со стены серебряный подсвечник. Это изрядно подпортило настроение господина, да и сам Пен, рассчитывавший получить кое-что от симпатичной девчонки, изрядно обломался.

К счастью, девка решила продать добычу, и ее привели в дом Ядугары люди Бахрома, чья банда промышляла скупкой и сбытом краденого.

— Говорят, это ваше, Нестор, — сверкнув золотым зубом, ухмыльнулся авторитетный вор, придерживая девчонку за туго натянутый поводок. — Если это правда, готов вернуть за вознаграждение.

На радостях Ядугара вручил ему две сотни золотых и сказал, что люди Бахрома теперь могут рассчитывать на большую скидку при любых травмах и ранах колюще-режущего, так сказать, характера.

Выпроводив криминального босса, господин лично избил Кору и запер в подвале. Пен наведывался к ней, чтобы отнести еды, а заодно попробовать уговорить ту на Actus sexuales, но ушел несолоно хлебавши — ему ничего не перепало, кроме пребольнючего удара по яйцам и фингала под глазом.

Дождавшись, когда чинильи сделают свое дело, Ядугара приказал Рейне с Мореной отмыть и привести девчонку в порядок, Пену он поручил заняться процедурной, а сам незамедлительно начал готовить нужные препараты. Держать их загодя было нельзя из-за большой летучести активных компонентов.

И снова им не дали начать. Сначала явился глава имперских медиков Ленц и заявил, что девчонку требует император. Ядугара, доведенный алчностью дворцовых паразитов до бешенства, сказал, что на этот раз без официальных бумаг не подумает и пальцем пошевелить, и вообще, девчонка по всем законам принадлежит ему! А Ленц может приходить послезавтра и забрать то, что останется.

Ленц сухо распрощался, сказав, что совсем скоро вернется — и вернулся! — но уже не один. За его спиной грозно маячил отряд стражников, а воющий от боли охранник Райкер скрючился на земле, держась за разбитый нос, и его сломанное ребро было яркой иллюстрацией того, что Ленц настроен серьезно. Девчонку, в коме и на последнем издыхании, забрали, аккуратно переложив на носилки, и повезли во дворец.

Тем же вечером они с горя напились. Изрядно приняв на грудь, Ядугара, как показалось Пену, расчувствовался и пообещал помочь старшему ученику побыстрее получить целительскую лицензию, правда, взамен попросил немного его жизненных сил, года три-четыре, не больше.

— Ты вырос, Пен, мальчик мой, и готов к самостоятельной практике. Я открыл тебе все секреты. А став практикующим целителем, ты вернешь себе все подаренные мне годы! Мне же осталось немного, и если ты меня отблагодаришь…

Господин полез обниматься. Рейна, полночи подливавшая им вина, посмотрела на Пена так жалобно, что юноше захотелось немедленно успокоить и ее, и господина, ведь мастер оказал ему великую честь, разделив с ним стол и дорогущее туафское вино. Ко всему прочему, господин Ядугара был так обходителен с ним, и вежлив, и уважителен…

— Конечно, господин! — сказал Пен. — Я готов!

— Тогда не будем откладывать! — воскликнул Ядугара. — К утру закончим, а к вечеру ты уже будешь настоящим целителем с собственной лицензией!

Очнувшись после перелива, Пен едва разлепил глаза. Усталость была привычной, но его смутило, что все вокруг было во мраке. Может, произошел сбой, и перелив завершился до рассвета?

Мастера рядом не было, Пен находился в процедурной один, и некому было развеять его сомнения. Кое-как он слез с кушетки и рухнул на пол — ноги отказались держать его. Присмотревшись в свете луны к своим рукам, он их не узнал — тонкие и хрупкие узловатые пальцы, старческие пигменты, дрожь. Ноги были не лучше, а пощупав волосы, он закричал — они истончились, и под ними прощупывалась кожа.

— Очнулся? — раздался недружелюбный голос Рейны. — Господин велел накормить и отвести тебя в комнату.

Процедурную залило светом. Девушка, подвинув лампу к Пену, пригляделась.

— Пить… — Старший ученик не услышал своего голоса. Прочистив горло, он прохрипел: — Рейна, который час?

— Ну и чучело… — Девушка скривилась. — Время? За полночь. Давай на кухню, я подняла Мо, чтобы она разогрела тебе чего-нибудь.

— Как за полночь? — Ошарашенный Пен почувствовал, как теряет сознание от слабости. Неужели перелив был таким коротким? Или наоборот, слишком… Осознав непоправимое, он заорал так сильно, как только позволял его старческий голос: — Где господин?!

— Ты чего расшумелся? — зевнула Рейна. — Господин уже спит и просил его не беспокоить. Утром поговоришь с ним, раз тебя так разбирает…

Утром Ядугара на голубом глазу заявил, что, к сожалению, позволил себе отключиться, и перелив немного затянулся.