Маджуро

Старик Лоу вывел Маджуро в центр пещеры, указав место в луже. Она оказалась по колено. Куница тем временем где-то исчез, растворившись в людской массе.

При появлении императора толпа заволновалась. Кто-то издевательски хохотнул, кто-то свистнул так, что отраженный от стен звук заложил уши.

Из тесной группы сидящих в дальнем конце отделилась массивная фигура. Постепенно разговоры утихли.

Фигура вышла на всеобщее обозрение, и Лука понял, что это и есть Игнат Свирепый. Коротко, на манер гладиаторов, стриженый, с чудовищными руками и мощным торсом, не скрываемым расстегнутой шелковой рубахой с закатанными рукавами. На запястьях поблескивали дорогие браслеты, а бычью шею окольцовывала золотая цепь. Лидер преступного мира Империи двигался легко и бесшумно, будто джамалайский тигр, а на лице его застыла широкая улыбка.

— Ну что все затихли? Братья! Сестры! — Игнат взмахнул руками, призывая толпу. — Поприветствуем императора Маджуро Четвертого, оказавшегося не таким трусом, как мы представляли!

Толпа заревела, заулюлюкала, загоготала, забрасывая пришельца всяческим хламом и мусором. В щеку ударил огрызок яблока, в плечо прилетел весомый камень. Если Лука и рассчитывал на толику уважения — все-таки сам император! — то иллюзии сразу развеялись. Ему здесь были не рады.

— Ну, здравствуй, Маджуро! — гаркнул Игнат. Все стихли, ожидая продолжения шоу. — Твои горлодеры кричали, что ты хочешь бросить мне вызов? Так или нет? Язык проглотил?

— Да, Игнат, я бросаю тебе вызов. Как видишь, лично.

Народ зашептался, кто-то что-то выкрикнул, и все рассмеялись. Дождавшись, когда народ уймется, Игнат схватил Луку за ворот, попытался приподнять — не вышло — и зло выпалил:

— А с чего ты, свинья, решил, что каждый может бросить мне вызов? Кто ты такой? С чего решил, что заслуживаешь этого? А?

Последние слова он выкрикнул Луке в лицо. Только тогда император понял, что Игнат взбешен. Глаза Свирепого налились кровью и буравили насквозь.

— С того, убийца, что я император! — заорал Маджуро. Он сам схватил Игната за ворот и попытался поднять, но рубашка не выдержала и порвалась. — Это мой город! Моя земля! Моя страна!

— Да ты совсем поехал! — изумился Свирепый. — Глупец, твои мозги окончательно заплыли жиром! Не знаю, что за моча ударила тебе в голову, но теперь я абсолютно точно могу сказать, такой правитель нам не нужен! Сколько лет ты пил кровь из народа?! А? Вот тебе мой ответ: отсоси у каждого, кто находится здесь…

— И отлижи! — заорала какая-то деваха.

— … и мы тогда подумаем, позволять ли тебе вообще вызывать в Круг хоть кого-то из честной братвы!

— Тогда тебе впору называться Игнатом Зассавшим, трус! — проревел Маджуро.

Тот оскалился, потрепал императора за щеку:

— Ты пожалеешь, тварь. Клянусь, утром город увидит твою пустую башку вместе с отрезанным членом в хайле на Торговой площади!

Он обвел взглядом притихшую ораву и рявкнул:

— Призываю капитанов в Круг! — а обернувшись к императору, негромко произнес: — А ты, свинья помойная, если хочешь, чтобы я размазал тебя лично, сначала справься с каждым из моих капитанов!

В лужу ступили четверо. Они, скалясь, выстроились рядом с Игнатом.

— Знакомься, чушка! Лицо кого-то из них станет последним, что ты увидишь в своей бессмысленной жизни, опарыш! Мои капитаны: Роккан, Худояр, Керкион и Отолик! Справишься с ними — обретешь честь сдохнуть от моей руки! Кому первому из них ты бросишь вызов?

В пещере установилось могильное безмолвие. Капитаны не сводили глаз с императора, на губах каждого застыла насмешливая улыбка.

— Порядок не важен, я убью каждого из них! — ответил Маджуро.

По бандитскому логову пробежал удивленный шепот. Маджуро прошелся по кругу, обводя взглядом зрителей, и проорал:

— Я, Маджуро, именуемый Четвертым, владыка всего мира, выбранный Пресвятой матерью защитником всех людей и всего живого мира, кровь от крови основателя Империи Маджуро Первого, Победителя! Я вызываю всех четверых, а кто отважится первым, пусть решают сами!

Глава 49. Круг капитанов

После короткого замешательства горластая толпа затряслась от хохота. В оглушительном гомоне, эхом отражавшемся от сводов пещеры, было все: крики бесстыдных женщин, брань кровожадных мужчин, визгливый смех, безумный рев, необузданное ржание и глумящееся блеяние. Какофония вакханалии и вседозволенности.

Самые отчаянные остряки хлопали в ладоши, кричали «бис» и убеждали «его поросячье величество» продолжать в том же духе. Орава и не думала замолкать, но Маджуро это вовсе не мешало, а смутить его стало невозможно — с таким-то наследием странника по десяткам миров! Ко всему прочему, с некоторого времени у него проявился зычный, хорошо поставленный голос, и Маджуро умело им пользовался.

— Похоже, твои капитаны наложили в штаны, Игнат! — перебивая рев толпы, крикнул он. — Так?

Ожидая продолжения зрелища, народ стал умолкать. Когда веселье поутихло, смуглый поджарый мужчина с короткой остроконечной бородкой сказал:

— Пожалуй, я приму вызов!