Маджуро

— Игнат! — голос императора многократно отразился от сводов пещеры. — Я вызываю тебя в Круг за право управлять этими людьми! Завтра вечером! На знакомой тебе Арене!

Маджуро замолчал, и толпа заревела. Такого шоу они не ожидали! Сам, мать его, император против Свирепого Игната! На Арене! На глазах у всей столицы!

Когда восторг схлынул, в полной тишине послышался истеричный смех, переходящий в еще более сумасшедший хохот:

— Сука! Это же проделки Двурогого! Пресвятая мать, я усвоил урок! Ха-ха-ха! — Игнат повалился на колено и заколотил кулаком по воде. — Три года назад я провел там свой последний поединок! Между прочим, у тебя на глазах, Маджуро! И я поклялся, что никогда больше моя нога не ступит на песок Арены! Но теперь, получается, у меня нет другого выхода? Так, добрые люди?

— Принимай! Принимай! — бесновалась публика.

— Я принимаю твой вызов, Маджуро, — успокоившись, сказал Игнат. — Завтра, на закате, на глазах у всех я снесу с плеч твою тупую башку!

Глава 50. Новый босс

День выдался яркий и теплый, такой невыносимо прекрасный, звенящий, что у Куницы в груди растеклось волшебное и окрыляющее чувство. Не обжигающее внутренности, как выпитый натощак стакан крепкого коньяка, а нежное, ласковое, шепчущее о лучшем будущем и скорых переменах.

И даже в сырой пещере с закопченными стенами, задыхаясь от вони и мускуса, говорящего о том, что собравшиеся возбуждены и встревожены, хоть и пытаются это скрыть, Куница чувствовал воодушевление.

Лирическое настроение сбил сиплый голос Броско, одного из псов Игната:

— Босс сказал, всем быть наготове. Скоро выдвигаемся.

— И что, разбежимся по разным трибунам как тараканы? — недовольно буркнул Орх, вожак мелкой банды.

Броско мгновенно оказался перед ним, стиснул огромной дланью горло Орха и вбил того в стену.

— Приказы Игната не обсуждаются! — прошипел он. — Мои приказы не обсуждаются! У тебя с этим какие-то проблемы, Орх?

— Отпусти, Броско… — захрипел тот. — Просто разве не надежнее всем нашим держаться вместе?

Он примиряюще поднял руки, и Броско разжал кулаки. Орх закашлялся.

— Вместе? — язвительно спросил пес. — Ты голыми руками драться собрался? Или тем перочинным ножиком, что привязал к лодыжке?

— Я все-таки не понимаю… — задумчиво протянул Зарам, трусоватый вор и грабитель. — Броско, на хера нам вообще там светиться? Понятно, что Игнат порвет императора, ну и все на том. Чего дальше-то?

— Дальше не твоего ума дела! — рявкнул Броско. — Приказы получите от командира каждой группы!

Куница знал, что будут за приказы. Сразу после победы на Арене босс планировал захватить власть в городе и передать ее Рецинию. Этот уговор возвысит всех капитанов и атаманов, сам Игнат станет императорским советником, а потом вместе со своими псами возглавит городскую стражу. От одной этой мысли Куницу передернуло. В том, что Игнат наведет порядок, он не сомневался, но какой это будет «порядок», он знал слишком хорошо.

Псы формировали силовое звено в подпольной империи Свирепого, и каждый из них в прошлом был сильным гладиатором. Игнат подозревал, что вызов императора — не что иное, как коварная ловушка, и предусмотрел план действий. Если стража заблокирует выходы из Арены, то практически весь преступный мир, все авторитетные люди окажутся взаперти и в полной беспомощности, потому что с оружием внутрь не пропустят. Что уж говорить о рыбке помельче: «торбовщиках», крадущих мешки у крестьян на рынке, «рыболовах», срезающих багаж с экипажей, чердачных «голубятниках», прочих «халтурщиках», «понтщиках», «ширмачах» и «хипесниках». Последние работали в связке с полюбовницами-проститутками, обкрадывая пыхтящего в процессе клиента, и ничего, кроме брезгливости и презрения, к ним Куница не испытывал.

Но в том-то и дело, что эти выскользнут без осложнений — в лицо их мало кто знает. Другое дело — лидеры: капитаны, атаманы и бригадиры, такие, как сам Куница или тот же «пес» Броско, — на каждого у дяди Колота, то есть императорского советника Гектора, найдется досье. И Кейн, еще ребенком получивший прозвище «Куница» за ловкость, изворотливость и дикую ярость в уличных драках, ценил то, что Гектор не требовал от него компроматы. Оба понимали, что после такого Кейну не жить. Да и не стал бы он ничего рассказывать, и, выведывая подобное, бывший капитан дворцовой стражи потерял бы доверие подопечного.

«Воры, грабители и убийцы будут всегда и при любой власти, — говорил Гектор. — Такова человеческая природа. Но я хочу, чтобы в Империи каждый преступник, делая выбор, осознанно шел на риск, зная, что наказание рано или поздно его настигнет».

Куница был с ним полностью согласен. Слабая власть развращает не только тех, кто у придворной кормушки, но и обычных людей. Зачем какому-то работяге за пару серебряных монет вкалывать неделю от зари до зари, если он может пойти с парочкой крепких ребят на ночную улицу и отобрать столько же у другого работяги? Закон в Империи был суров, но его исполнение ухудшилось с приходом на трон Маджуро Четвертого.