Маешка

- Ты дурачиться перестань, - угрожающе проговорил мужчина, почему-то переставив слова во фразе в более неудобном варианте, но нажав голосом на последнее слово. Маёшка отметил это про себя, и только хотел пообещать, что перестанет, когда внимание его привлекло нечто. С груди мужчины, в петлице, виновато смотрела на Маёшку, чуть свесив голову, пунцовая от стыда голландская роза. Маёшка скорчил ей рожу, язык высунул. Мужчина вдруг схватил Маёшку за горло, и в руках его, неизвестно как появившись, сверкнуло лезвие ножа, холод которого Маёшка мгновенно почувствовал на своем горле, там где безмятежно бился пульс, ничего не подозревая. К ним подошли еще двое. Маёшка стоял лицом к ним, с лезвием, приставленным к горлу и улыбался. Седой мужчина, очень похожий на встретившего Маёшку швейцара, впоследствии превратившегося в лилипута, но в отличие от того безнадежный гуманитарий, молча холодно-вопросительно уставился на Маёшку. Маёшка понял, что должен заговорить первым, чуть повертел головой, стараясь не порезаться, тихо откашлялся, будто собирался петь для этой недоброжелательной аудитории, и сказал:

- Я это дам от этого отсечь...

- Допустим, - прервал его седой. - Если не ошибаюсь, это слова Полония из "Гамлета" господина Шекспира.

- Если не отдам, - закончил фразу Маёшка. - Два дня. Век воли не видать. Весь долг, сполна. С вашими драконовскими процентами. Два дня.

- Отпусти его, - не сразу сказал седой, и лезвие ножа перестало холодить горло.

Маёшка потрогал горло, откашлялся.

- Так и ангину недолго подхватить, - сказал он между прочим и вслед за тем обратился конкретно к седому, - Я чувствую себя в ударе. Сегодня мой день.

Седой молча посмотрел на него тяжелым взглядом.

- Тебе не удастся меня обмануть, - предупредил он. - Даже не пытайся.

Зал стремительно заполнялся гостями. Обслуга на роликах шныряла между посетителями, с виртуозностью жонглеров развозя полные бокалы на густо уставленных подносах. Маёшка отошел от седого.

И тут к нему подлетел официант.

- Коктейль? Шампанское? - угодливо спросил официант в белой бумажной маске.

Маёшка молча уставился на него.

- Заведение угощает, - настаивал безликий.

- Я - штрафник, - оказал Маёшка, и официант презрительно посмотрел на него сквозь маску, смерив его с ног до головы.

- Пошел вон, - сказал Маёшка, и маска укатила.

Но через мгновение официант появился с другого бока. Маёшка мог бы поклясться, что это тот же самый, хотя все они были одного роста, одинаково одеты, все на роликах и одинаковых масках и даже с одинаковыми голосами.

- Для штрафников у нас спецкоктейли, - сказала маска.

-"Спокойной ночи" называется. Великолепный, свежайший цианистый калий в вишневом сиропе, коньяк, шампанское, три капли лимона. Вкус изумительный. Желаете?

- Спасибо, - сказал Маёшка. - Рановато для меня.

- Но я настаиваю, - повысил голос официант.

- Нет, пока не надо, - отказался Маёшка. Официант укатил. К нему подошел седой, хозяин заведения.

- За третьим столиком, - сказал он, - Новые гости. Выиграешь - десять процентов твои. И снимем часть долга.

- Двадцать и весь долг, - сказал на всякий случай Маёшка.

- Не торгуйся заранее, - сказал хозяин. - Скажи спасибо, что даю тебе шанс.

- Ладно, - сказал Маёшка. - Черт с тобой. Фишки давай.

Он прошел к третьему столику, раскланялся со всеми и сел на свободный стул рядом с чрезмерно благоухающей старой дамой, усыпанной бриллиантами и в глубоком декольте. Он вошел в игру, во время которой старался не смотреть в ее сторону. Напротив сидел квадратный мужчина, очень похожий на таксиста, привезшего его сюда. Маёшка вгляделся повнимательнее: очень похож, такой же основательный, квадратный крепыш с запомнившимися глазами необычайной интенсивности. Мужчина, заметив на себе пристальный взгляд, поднял голову и подмигнул Маёшке. Первые десять минут начались очень плохо, и он проиграл больше половины полученной от хозяина суммы. Он даже засомневался - не обманула ли его интуиция? Не ложные ли уколы-сигналы посылала ему в сердце, отчего сердце заходилось в учащенном биении, прыгало в труди, как у юноши, приближающегося к своей первой женщине? Маёшка помрачнел. Не хватало сейчас продуться. Тогда ему конец. Нет, нет, нельзя сейчас об этом думать. Надо играть, как богатые бездельники, с мыслью, что он пришел позабавиться, проиграть. Он заставил себя улыбнуться и почувствовал вдруг прилив сил. Постепенно игра выравнялась в его пользу, он начал выигрывать.