Маэстра

Через пять часов они уже были на месте, заранее позвонив и сообщив о своем прибытии. Я ждала их в обшарпанном холле пансиона, ненакрашенная, в черном платье, купленном в Риме, с кожаным ремешком. В голове мелькали безумные мысли о ДНК, которая могла попасть на платье вместе с каплями крови с отрезанного пальца Кэмерона. Вот я и решила надеть то самое платье, не станут же они меня раздевать! Женщина-администратор отвлеклась от просмотра телешоу и с любопытством взглянула на меня, когда у отеля остановилась машина финансовой полиции с римскими номерами. Продолжая спиной чувствовать ее взгляд, я вышла под лучи палящего вечернего солнца и подошла к машине. Сначала я решила, что да Сильва – тот, что постарше, но оказалось, что ему около тридцати, накачанное, мускулистое тело, короткие темные волосы, чистые ногти, обручальное кольцо. А парень-то недурен собой, подумала я. Его напарнику, Монсони, на вид было около пятидесяти, слегка обрюзгший, немного сутулый мужчина. Оба в штатском, идеально отглаженные джинсы и спортивные рубашки поло. Интересно, это хороший знак или плохой? Наверное, если бы они собрались меня арестовать, то приехали бы в форме? Я поздоровалась с ними за руку и замерла в ожидании.

– Мы можем где-нибудь поговорить, синьора?

Я ответила по-итальянски – они тут же заулыбались, обрадовавшись, что не придется говорить по-английски, – и предложила побеседовать у меня в номере: там нас никто не побеспокоит, к тому же они поймут, что мне скрывать нечего. Администраторша посмотрела на нас с таким видом, будто собиралась что-то спросить, но я даже не взглянула в ее сторону, спокойно пошла вверх по лестнице на второй этаж и не обернулась, даже когда она окликнула меня. Войдя в номер, я села на единственный стул, а мужчинам извиняющимся тоном предложила присесть на край полутораспальной кровати. Разгладила на коленях платье и, стараясь говорить спокойно, спросила, чем могу быть полезна.

– Синьора, как я уже сообщил вам, ваш коллега… – начал да Сильва.

– Думаю, мне следует рассказать вам, что мы с мистером Фицпатриком никогда не были коллегами. Раньше я работала в «Британских картинах», – произнесла я, отметив про себя, что они знают, о чем идет речь, – поэтому мы были с ним немного знакомы – скажем так, пересекались. В Риме мы случайно встретились и обсудили, что, возможно, я могла бы работать на него, в его лондонской галерее. Я надеялась, что он перезвонит мне, но, видимо… – Я осеклась, притворившись, что до сих пор в шоке от произошедшего, однако плакать не стала, решив, что это будет чересчур.

– Синьора, я должен задать вам один вопрос: у вас с мистером Фицпатриком были какие-то отношения, помимо деловых?

– Я поняла, на что вы намекаете. Нет, других отношений у нас не было. Как я уже говорила, мы с ним почти едва знакомы, – быстро ответила я, надеясь, что они не заметят моей оговорки и спишут ее на мое плохое знание итальянского.

Они задавали вопросы о моем пребывании в Италии, о том, как мы встретились с Кэмероном в отеле «Хасслер». Я сказала, что мы вместе пообедали и поужинали, а потом Кэмерон ушел, сказав, что у него встреча, и мы договорились встретиться в холле отеля на следующее утро. Я прождала его почти час, продолжала я, а потом оставила ему записку и ушла, решив продолжить путешествие, как и планировала. Скромно потупившись, я поделилась с ними своими опасениями насчет того, что Кэмерон, возможно, и не собирался брать меня на работу, а просто хотел весело провести время в Риме в моей компании, пока ждал клиента. Еще я рассказала, что в Рим приехала одна, собиралась походить по музеям, и дала адрес отеля, в котором останавливалась. Мое имя и телефон они явно узнали из записки для Кэмерона, на что я и рассчитывала. Если бы внутренне я не была в жуткой панике и не пыталась всеми силами успокоить колотящееся в груди сердце, то, возможно, даже ощутила бы некоторую гордость.

– Говорите, он ждал клиента? – проглотил наживку да Сильва.

– Да, он сказал, что приехал в Рим, чтобы встретиться с клиентом. Похоже, эта перспектива его очень радовала, но больше он ничего мне не рассказал.

– Это не вызвало у вас подозрений?

– Нет, что вы! Арт-дилеры – скрытный народ, – со знанием дела сообщила я.

– Вам не показалось, что синьор Фицпатрик чем-то обеспокоен? Встревожен?

– Нет, не сказала бы…

– Знаете ли вы, с кем он встречался в тот вечер? С тем самым клиентом?

– Не знаю… Не могу ответить на этот вопрос.

– Как думаете, это могла быть женщина?

Женщина в ярком плаще от «Кензо», которую видели в «Хасслере». Плащ, кстати, надежно спрятан в мусорном пакете и выкинут в бак недалеко от миланского вокзала, поражающего своей архитектурой фашистского периода.

– Понятия не имею, правда.

– Портье отеля «Хасслер» утверждает, что в ночь убийства синьора Фицпатрика к нему приходила какая-то женщина.