Маэстро, шедевры и безумие

В «Philips» Пилавачи старался избавляться от дирижеров помягче, – затягивая переговоры до тех пор, пока им не становилось ясно, что обновления контракта не будет. Мути, Превен, Мэрринер, Колин Девис и Брюгген были тихо сброшены со счетов. Единственная личная встреча состоялась у Пилавачи с Бернардом Хайтинком, который в течение четырех десятков лет был главным украшением лейбла. Хайтинк уговорил предшественника Пилавачи Ганса Кинцла позволить ему записать с Берлинским филармоническим второй малеровский цикл, сказав, что со времени записи им в Амстердаме первого (1970-е) его интерпретации стали более зрелыми. Три симфонии продавались очень слабо, пять[ИСБ5]  других не продавались и вовсе. Пилавачи предстояло остановить запись Хайтинком восьмой и девятой. Хайтинк, человек раздражительный и несимпатичный, жил со своей третьей женой, популярной оркестрантшей «Королевского оперного театра», в Лондоне. Он был не из тех, кто принимает удары судьбы со смирением. Правительство Голландии и до сих пор поеживается, вспоминая о скандале, который закатил Хайтинк, когда оно в 1980-х попыталось урезать его «Консертгебау».

Пилавачи договорился встретиться с Хайтинком в его доме, стоявшем неподалеку от универмага «Харродз», и приехал туда в сопровождении уже ушедшего на покой Кинцла и продюсера Клайва Беннетта. Хайтинк выслушал его в полном молчании. «Вот, значит, как, –выдержав жутковатую паузу, сказал он. – Хорошо, с этим покончено.»

Так оно и шло. За десять дней до того, как Арнонкур должен был записать в Зальцбурге с Венским филармоническим девятую Брукнера, – исполнение, породившее большие ожидания, поскольку в нем прозвучал бы восстановленный финал симфонии, – компания «Warner» закрыла «Teldec» и прервала все записи классической музыки. Оркестр, которому не терпелось сыграть последние написанные Брукнером ноты, согласился записаться бесплатно, и техническая команда «Teldec» также отказалась от оплаты. Впрочем, у Арнонкура имелся в рукаве козырь. Ему предстояло продирижировать в Вене «Новогодним концертом», запись которого неизменно становилась хитом в Японии. Лейблам, которые состязались в стремлении получить этот приз, было сказано, что, если они хотят вальсировать под Штрауса, им придется купить и Брукнера. В соревновании выиграла BMG. Преисполненная почтения к габсбургской ауре дирижера, эта компания перекупила его контракт с «Teldec», а заодно и его техническую команду.

Впрочем, в то лето повальной резни это стало одним из очень редких актов милосердия. Увольнение дирижеров походило на символическое отцеубийство. Богам граммофонии показывали, что они всего лишь фигурки, сделанные из фольги, после чего их просто выбрасывали, точно использованные бумажные носовые платки. Сколько-нибудь различимой реакции со стороны потребителя записей не последовало. Те немногие, кто обратил внимание на приостановку записей, просто стали покупать их в меньших количествах – или перестали покупать вообще.

Для DG, где Ребулла поссорился с Джоном Элиотом Гардинером, чья подруга Изабелла де Сабата возглавляла в этой компании отдел прессы, судный день настал с некоторым запозданием. Задиристый англичанин имел прямой доступ к Крису Робертсу, певшему когда-то в хоре штата Орегон, которым Гардинеру случалось дирижировать. Ребулле было предложено подать в отставку. «Он ушел в то ужасное лето, когда нам велели сказать всем исполнителям, что мы отказываемся от них» – брюзжит один из его коллег.

Жезл правления перешел в DG к Карстену Витту из Венского «Концертхауса», человеку, ничего о свободном рынке не знавшему. У продюсеров, прочитавших о его окрашенной в розовые тона версии реальности, отвисли челюсти. «Интерес к классической музыке возрастает, – сказал Витт журналу “Биллборд”. – Фестивалей, антрепренеров, концертных площадок, фондов становится все больше – и все большее число людей осваивает игру на музыкальных инструментах. Записей мы продаем вдвое больше, чем во времена долгоиграющих пластинок… Никакого упадка не было.»[9]