Маэстро, шедевры и безумие

Звездами той поры были такие композиторы как Франческо Ландини и Андреа Цаккара да Терама. Манроу трактовал их, как своих живых современников, принимая сочиненную ими музыку как данность, ни на какую особую гениальность не притязающую. Она писалась для того, чтобы развлечь богатых людей, и Манроу исполнял ее без каких-либо претензий — сегодня здесь, завтра там. Естественность его диалога с мертвыми композиторами, нашла глубокий отклик в эпоху «Битлз», когда перестраивались отношения между поколениями и рушились разделявшие музыкальные жанры барьеры. Слава Манроу привела к тому, что поп-музыканты взялись за цитры, ребеки и крумгорны, создавая с их помощью эксцентричные звуковые эффекты в своих психоделических сочинениях.

53. Magnificathy: The Many Voices if Cathy Berberian (works by Monteverdi, Debussy, Cage, Berberian, etc.)

Cathy Berberian with Bruno Canino (piano)

Wergo: Milan, November 1970 [395]

Самый разносторонний певческий голос двадцатого века почти не оставил следов в грамзаписи. Кэти Берберян (1925–1983) могла петь все — от барочной музыки до «Битлз». Американка армянского происхождения, чем-то схожая с бывшей сразу и американкой, и гречанкой Каллас, Берберян исполняла произведения самых передовых композиторов, предоставляя в их распоряжение вокальный диапазон, простиравшийся от рычания до писка. Она вышла замуж за Лучано Берио, научила его английскому языку и познакомила с произведениями Джеймса Джойса. Берио использовал ее голос примерно так же, как Матисс свою жену, когда он в одно и тоже время и создавал картину, и отыскивал новый стиль. Помимо всего прочего, Берберян вдохновляла Кейджа, Мийо, Мадерна и Стравинского, который написал «Элегию памяти Дж. Ф. К», ориентируясь на ее уникальную способность вступать в непосредственный личный контакт со всем, что она пела.

Эту страстную торительницу новых путей, чуравшуюся студий грамзаписи, можно услышать главным образом в мало кем замечаемых повторах радио концертов. В этой миланской программе Берберян, находившаяся в полном расцвете сил, показывает свое разностороннее дарование во всей его полноте. Она исполняет чисто речитативного Монтеверди, «Summertime»[396] Гершвина, от которой заплакала бы и Элла, и «Surabaya Jonny», лежащее под другую от Ленья (CD 30, p. 194) сторону мира женщины: Кэти здесь не помятая жизнью бабенка, но мстительница за весь свой пол. Ее собственная композиция, «Stripsody», вокализация восклицаний, издаваемых персонажами газетных карикатур, образует кульминационный пункт всей программы, однако культовое значение придает ей барочное переложение песни «Ticket to Ride»[397] Леннона и Маккартни, которое, если оставить в стороне комичность такого соединения, помещает «Битлз» в новый контекст, представляя их как постсредневековых трубадуров посреди не тронутого цивилизацией ландшафта. Министерству здравоохранения следовало бы снабдить ее запись предостерегающей надписью: «Это исполнение неповторимо — не пытайтесь воспроизводить его в домашних условиях».

54. Alkan: Piano Music

Ronald Smith

EMI: London (Abbey Road), March 1971 [398]

Шарль-Валантэн Моранж, известный под именем Алькан, после того, как ему отказали в месте директора Парижской консерватории, на двадцать пять лет заперся в своей квартире и отрастил длинную бороду. Он написал похоронный марш для своего попугая и симфонию для сольного фортепиано, и лишь иногда выбирался ночами из квартиры, чтобы давать в зале «Плейель» необъявленные концерты, на которые собирались лучшие пианисты того времени. Алькана нашли мертвым под рухнувшим книжным шкафом — несчастный случай был вызван (как говорили) его попыткой достать с верхней полки увесистый том Талмуда. Бузони назвал его одним из лучших среди пяти родившихся после Бетховена великих фортепианных композиторов. Вот практически и все, что было известно об Алькане, пока Рональд Смит не вернул его к жизни.

Родившийся в Кенте музыкант со слабевшим зрением и летучими пальцами, Смит узнал об Алькане от работавшего в Би-Би-Си композитора Хамфри Сёрла. Заинтригованный своеобразием этой музыки — кто еще из композиторов сочинил бы посвященный попугаю иронический реквием? — Смит откапывал во французских библиотеках новые партитуры и исполнял их на радио или во время своих лекций-концертов. Еще молодым человеком Алькан вызвался доказать Шопену и Листу, что может играть их произведения на фортепиано с педальной клавиатурой. В 1844-м он стал первым композитором, который изобразил музыкальными средствами железнодорожный билет. А еще позже Алькан настолько обогнал свое время по части тональных контрастов и аккордной аккумуляции, что Вагнер и Малер, Стравинский и Скрябин — в его плотных, нередко выводящих из равновесия партитурах предвосхищается каждый из них.