Маэстро, ваш выход!

Послушав и убедившись, что никого из охранников в коридоре нет, Маэстро вернулся к унитазу и со всей силы несколько раз ботинком ударил по одному и тому же кирпичу, который тут же рассыпался. Как хорошо, что труба в этом месте дала течь и не куда-нибудь, а на кирпичи. И продолжалось это не год и не два. Теперь, чтобы управиться с ними, не нужен отбойный молоток. Все обстоит проще и зависит от его силы. А она у Маэстро пока есть.

Еще несколько мощных ударов, и дыра получилась сквозной. Маэстро вдохнул порцию свежего воздуха, потянувшего ему в лицо из небольшой дырки, а, наклонившись к ней, увидел темную улицу с редкими огнями уличных фонарей. Так захотелось почувствовать свободу, что он, забыв обо всем, сунул в дыру руку, хватая пустоту. Но тут же сообразил, что пока радость преждевременная и если он не станет действовать дальше, то потеряет время. И что будет, если кому-то из двух охранников, вздумается пройти и глянуть по палатам. К туберкулезникам охранники брезгуют заходить, но он не туберкулезный. Они могут зайти к нему. И Маэстро с ожесточением принялся хватать руками за кирпичи и разбирать кладку, вместе с тем раздирая до крови руки. Особенно большую дыру расковыривать не стал. Выломав с десяток кирпичей, сунул в дыру голову и левое плечо. Хоть и с трудом, но все-таки это ему удалось, упираясь руками с той стороны в стену, ногами уперся в унитаз, отталкиваясь от него. Это дало возможность втиснуть в проделанную дыру и второе, правое плечо. Чувствовал при этом то, что может чувствовать существо, протискивающее свое тело сквозь скорлупу кокона. Никакого удовольствия, кроме неудобства сдавливающего со всех сторон и боль. В какой-то момент даже перестал верить, что сумеет выбраться из этой дыры. И может быть, не выбрался бы, если вдруг из темноты кто-то не схватил его за руки и не потянул наружу.

Маэстро почувствовал, что унитаз, в который он упирался ногами, сдвинулся со своего места и отполз по полу. Но вместе с тем он почувствовал и другое, свободу. Очутившись на асфальте, он быстро поднялся на ноги и увидел улыбающегося Гвоздя, которому он был обязан своим спасением, и потому как равного обнял его. Хотя раньше Гвоздь был в группировке Маэстро обыкновенным бригадиром и вроде бы не подавал особых надежд. Но теперь, в глазах Маэстро он здорово вырос.

Уже когда они сидели в машине, на бешенной скорости мчавшейся по ночному городу, Маэстро сказал Гвоздю с улыбкой:

– Знаешь, не надо, чтобы братва узнала о моем освобождении.

Гвоздь сидел за рулем «Тойоты», кивнул.

– Как скажешь, – сказал он, тем самым проявив полную покорность.

– Я не слишком уверен во всех своих парнях. Придет время, и они обо мне узнают. Но пока оно еще не пришло. А менты меня будут искать.

Гвоздь и на это кивнул. Всегда считал Маэстро умнейшим человеком. Но не из преданности помогал он вору. Помнил про тот миллион долларов, который менты так и не нашли. Но Маэстро знает, у кого он. И теперь, когда он на свободе, наверняка, захочет вернуть деньги и будет совсем неплохо, если за свое освобождение он возьмет Гвоздя в долю. Да и в люди пора выходить. И Маэстро в этом может здорово посодействовать, дать Гвоздю рекомендацию. Об этом Гвоздь так и сказал, когда Маэстро спросил, чего он хочет за организацию побега.

– Корону хотелось бы на себя примерить, – улыбнувшись, сказал Гвоздь.

Маэстро все понял.

– Стало быть, вором хочешь стать? Ну что ж, парень ты толковый. Помог мне здорово. А я умею добро помнить. Перетолкую с кем надо. Только помни, – тут же предупредил Маэстро. – Надев на голову корону, ее можно и потерять. Поверь, это намного хуже, чем вообще не иметь ее.

– Я постараюсь не уронить воровской чести, – пообещал Гвоздь.

Пока Маэстро решил не лезть на рожон. Знал, какой переполох теперь поднимется, когда хватятся, что его нет в палате. Менты будут трясти всех, кто входил в его группировку. Вот потому он и предупредил Гвоздя, чтобы тот никому не говорил о его побеге. Сам же остановился на даче у одного своего знакомого врача, хирурга по пластическим операциям. Однажды помог врачу, когда на того наехали солнцевские. Маэстро все уладил с братвой. Но теперь пришло время возвращать долги. И через три дня приехав на дачу, Гвоздь поначалу растерялся. Рост, волосы, манеры, голос – все это Маэстро. А вот лицо…

– Да я это, я, – заверил его Маэстро.

Еще никак толком не отойдя от растерянности, Гвоздь покрутил рукой перед своим лицом.

– А как же?.. – он не договорил, вглядевшись в глаза, понял без сомнения, перед ним действительно Маэстро.

– Лицо пришлось изменить, – сказал Маэстро и добавил веско: – Так надо. Чтобы менты не докопались. Теперь ты должен обеспечить меня надежными документами. Сумеешь? – спросил Маэстро.

– Без вопросов, – ответил Гвоздь. – Как раз у меня есть один знакомый мент, в паспортном столе работает. Он уже помогал мне однажды. И если ему отвалить деньжат, поможет и еще.