Маэстро, ваш выход!

Федор глянул в его проникновенное лицо и улыбнулся.

– А, пожалуй-ка, начну с этого зала, – сказал он и шагнул налево.

Швейцар пожал плечами, не понимая, что означало слово «начну». Но он все-таки проводил важного посетителя до дверей зала, и только когда майор вошел туда, вернулся на свое место и застыл, как статуя.

Оглядев зал, Федор увидел Дашу. Она сидела за одним из столиков вместе с еще двумя молодыми девушками и тремя представителями мужского пола. Причем, один из них, толстячок с увесистой золотой цепью на шее в белой рубашке, положив Даше руку на плечо, что-то старательно нашептывал ей на ухо, отчего она заливисто хохотала, делая вид, будто не замечает, как толстячок прижимается к ней.

Федор подошел, бесцеремонно сбросил руку толстячка с Дашиного плеча, сказав:

– А ну-ка, боровок, подвинься.

Толстячок с недовольством взглянул на нахала. А Даша, увидев Федора, как будто и не удивилась. Поставив на скатерть недопитую рюмку с коньяком, взглянула на него и спросила:

– Ну и что дальше?

Все за столиком сразу притихли, в ожидании чего-то особенного. И оно произошло.

– А вот что, – сказал Туманов и, взяв жену под мышки, легко поднял ее со стула, положил себе на плечо. Причем, голова Дашина оказалась у него за спиной, а ее ноги спереди. Легкое, точно воздушное платье, теперь вплотную прилегало к ее кругленькой попке, и сквозь него было видно узкую полоску трусиков.

Наблюдавший за всем этим толстячок, от удивления вытаращил глаза и облизнулся. А Даша принялась колотить кулаками Федора по спине.

– Федор, что ты делаешь? Отпусти немедленно. Не позорь меня перед коллективом. Ты – придурок несчастный! Что ты себе позволяешь? Отпусти.

Держа жену на своем плече, Туманов осмотрел сидящих за столом.

– Это твой коллектив? – спросил он со смешком.

Сидящий рядом с рыжеволосой девицей курчавый красавец с лицом осетина, чтобы не потерять перед дамой достоинства, чуть привстал:

– А что вы имеете против нас? – спросил он угрожающе. – Позвольте…

– Не позволю, – произнес Туманов это так решительно, что курчавый красавец осетин тут же плюхнулся обратно на стул, сразу закрыв рот.

Держа Дашу на плече и не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление, Федор повернулся, чтобы выйти, но тут же вернулся обратно к столику.

– Господа, а кто из вас будет Артур.

Сидящий ближе всех к Туманову толстячок, подал голос:

– Ну я. А что? – он гордо встряхнул головой.

Федор улыбнулся.

– Когда я разговаривал со своей женой по телефону, – сказал он, указав пальцем на упругую Дашину попку, лежащую у него на плече, – вы вмешались и выругались в мой адрес матом. Так вот я хочу сказать, чтобы вы больше никогда так не делали и вели, себя в обществе дам культурно.

Толстяк Артур усмехнулся, как бы этим давая понять, что ему плевать на все увещевания Туманова. И кто он такой, чтобы ему приказывать.

– Да я… – он хотел что-то сказать, но Федор перебил его:

– А это вам за причиненное мне оскорбление, – сказал Туманов и свободной правой рукой обхватив затылок толстяка, резко ткнул его мордой в фаршированный перец залитый томатным соусом.

В какой-то миг Федору показалось, что не только тут за столом, а и во всем зале ресторана сделалось тихо. И в этой тишине отчетливо было слышно фырканье толстяка, который чуть не захлебнулся в соусе. Но Федор проявил сочувствие, посчитав, что этого достаточно и убрал свою руку с затылка.

– Желаю вам приятно провести вечер, господа, – сказал он и с Дашей на плече, пошел через весь зал к выходу, сопровождаемый восторженными возгласами местных дам.

– Вот это мужчина! – неслась ему вдогонку похвала.

На выходе из ресторана изумленный швейцар вытаращил глаза.

– Вы… она… – он уставился на женскую задницу, окончательно потеряв дар речи.

Федор повернулся, давая швейцару возможность поглядеть не только на круглую Дашину попку, но и в ее хорошенькое личико, и сказал:

– Запомните эту женщину в лицо, и больше никогда не пускайте в ресторан. Она известная воровка. Находится в розыске.

– Ты – идиот! – заорала Даша, а Федор не обращая внимания на ее вопль, спокойно прошел в услужливо раскрытые швейцаром двери.

– Отпусти меня, – Даша колотила его по спине, дрыгала ногами. – Что, так и будешь нести меня на плече до самого дома?

Федор легонько хлопнул ее ладонью по заднице.

– Ничего. Своя ноша не тянет, – проговорил Туманов, топая по улице.

Прохожие от него просто шарахались в сторону, пораженные увиденным.

– Кретин. Идиот. Дурак, – кричала Даша. – Я тебе кто?

– Жена, – спокойно, как ни в чем не бывало, проговорил Федор.

– С женами так не обращаются, – обиженно заметила на это Даша и потребовала: – Отпусти меня немедленно. – Но тут же ее тон сменился. – Ну отпусти, Федор. Пожалуйста, прошу тебя. Я сама пойду. Слышишь?

Федор бережно поставил ее на тротуар. Встряхнул плечами, сбрасывая напряжение. Даша легонько стукнула его в грудь кулачком.

– А все-таки, ты неисправимый, – сказала она и, повернувшись, красивой походкой манекенщицы пошла по тротуару к метро.