Маэстро Воробышек

Он уже давно вышел из деревни, но до него все еще доносился лай собак. Дорога была изъезжена колесами грузовиков, тракторов, телег. Вот и сейчас сзади послышался гудок, и мимо проехала грузовая машина с огромной деревянной будкой, на которой было написано «Автолавка сельпо». Из приоткрытой дверцы автолавки выглядывала продавщица в белом халате.

Автолавка свернула с дороги и поехала по меже. Единственным местом, где можно было найти спасительную тень, была роща на краю поля. Здесь автолавка и остановилась. На столике, находившемся в кузове возле будки, продавщица поставила весы и начала раскладывать образцы товаров.

Сюда подошел Николай и прислонился спиной к дереву.

Сегодня все лагерные ребята трудились в колхозе, на полевых работах, а его Леонид Васильевич послал в лагерь трудовых резервов. Только сейчас он почувствовал, как устал — отмахал километров десять в один конец и столько же обратно. И все пешком. Да еще пока нашел этот лагерь, тоже добавочный километраж. А хитрые все-таки они! Хотят, чтобы соревнования были на их территории. Конечно, дома и стены помогают, это ясно, чего они хотят… Нет, Леонид Васильевич не согласится на это. Надо — один день у них, один день у нас. Обо всем этом необходимо было сейчас же поговорить с Леонидом Васильевичем. Да, нужно обязательно его дождаться, а потом уже приниматься за работу. Конечно, Леонид Васильевич не согласится на это. И ни в коем случае не приходить пешком, только на машинах. Вот если бы в лагере была своя машина, такая, как у Терентия. Правда, это не его, а Тангенс, даже отца Тангенс, но она почему-то разрешает ему распоряжаться ей. На каких основаниях? Скорее всего, он сам нахально поставил себя так, хозяином, а Тангенс просто стесняется его одернуть. А может быть, ей это приятно. И все равно этот Терентий прохвост, другого определения не придумаешь. Пристал к нему, цинично смеется над их лагерными делами, рисует всякие замки воздушные. Вот вчера опять приезжал вместе с Тангенс в лагерь, взяли его с собой, долго катались по подмосковным дорогам. И все уговаривал. Что же, значит, взять и изменить им всем. С кем столько лет проучились, вместе в комсомол вступали, вместе мечтали о будущем…

— Вот, пожалуйста, перерыв, — прервала его размышления продавщица. — Теперь только держись.

Со всех сторон к автолавке шли и бежали колхозницы и колхозники, деревенские школьники, ребята из лагеря. Среди них была и Женя.

Увидев Николая, она остановилась как вкопанная.

— Ты?

— Я.

— А с утра я тебя не видела. Хотя и не очень искала, — добавила она довольно независимым тоном.

— Я только сейчас пришел, — пояснил Николай.

— Что же я стою?! Надо занять очередь! Сегодня платки будут какие-то особенные. — Она кинулась к уже успевшей образоваться возле автолавки очереди и крикнула: — Анюта! Иди скорее!

— Николай, тебе Леонид Васильевич нужен? Он там, возле трактора, — крикнула из очереди Нонна, указывая куда-то в сторону, где вплоть до горизонта, кроме свежевспаханной земли, ничего не было видно. — А какой Еремин молодец, если бы ты знал! Умеет водить трактор! Просто герой дня!

К автолавке подходила новая группа ребят. Виктор шагал рядом с Олегом, ворот его рубашки был расстегнут, рукава закатаны.

— Вот хорошо, Колька, что ты явился, — сказал он обрадованно. — Мы решили во время перерыва договориться обо всем… Ну, знаешь о чем, я тебе утром говорил. Вот сейчас девчонки освободятся, тогда.

— Мне нужно к Леониду Васильевичу, — нерешительно произнес Николай. — Впрочем, могу подождать.

Анюта и Женя уже были с обновами. Женя накинула один платок на голову, а другой тут же стала заворачивать в газету. Анюта тоже надела свой.

— Молодцы кооператоры, — сказала Женя, любуясь платками, — привозят в поле всякие товары. Теперь ведь в магазины не скоро выберешься…

— Хорошо, все-таки, что мы помогаем колхозу, — с воодушевлением произнес Виктор.

Федя тотчас же повернулся к нему:

— Значит, договорились, после работы идем в клуб, к заведующему. Если, конечно, ты будешь в силах к концу дня вообще ходить.

Виктор с шутливой важностью согнул обе руки в локтях.

— У меня столько сейчас силы…

— Ты очень не хвастайся! — рассмеялась Женя. — А то Федька тебе жизни не даст. Он же считает, если общественное дело и не о себе беспокоишься, можно сколько угодно приставать.

— И я не завидую тебе, Витя, — улыбнулась Анюта. — Федькины музыканты такие все безалаберные.

— Ничего, — успокоил ее Виктор, — если сам не справлюсь, найдутся другие. Поеду в Москву, кого-нибудь из преподавателей наших сагитирую. Они возьмут шефство, теперь всюду так — работники искусств шефствуют над заводами, колхозами.

— Оказывается, Витька, ты совсем простой парень, хотя и будущая знаменитость, — воскликнула Женя.

— А ты не смейся, Витя способный музыкант, я знаю, — сказала серьезно Анюта.

— Уже успела узнать, — произнес Николай.

— Брось, Колька, совсем неуместны твои шуточки, — смутился Виктор. — Лучше давайте о деле.