Мафия

- Да, я. Секунду, Владимир Игнатьевич. - Прикрыв микрофон, сообщает сотрудникам, с которыми шло рабочее совещание: - Извините, мой подопечный. - И в трубку:- Что-то вдруг пропали. Не звоните, глаз не кажете... Работы у всех много. А я, грешным делом, решил, что вас смутила встреча в моем кабинете. Угадал?.. Верю, что собирались подробно объяснить. Но хоть в двух словах?

Ардабьев мается в телефонной будке: - Я расскажу, как все было. Пал Палыч... Почему мы друг с другом знакомы в лицо. В двух словах не объяснишь. Тут замешан человек очень несчастный... Хорошо, приду обязательно. До свидания.

Отошел от телефона, вспомнил, что авоська осталась в будке на крючке, вернулся, взял.

Через некоторое время в не очень людном месте около него тормозит машина, открывается задняя дверца.

- Простите, можно вас на минутку? Не скажете, как нам проехать...

Отчего не помочь людям? Ардабьев наклоняется к машине, и тут железные руки хватают его за голову, кто-то подпихивает снаружи.

Он втащен внутрь, "Волга" спокойно отъезжает и скрывается.

...Его вводят в комнату, голую и лишенную примет. Окно забрано металлическими прутьями. Стол, два стула, обтянутая клеенкой медицинская кушетка. В комнате радушный Феликс да провожатый застыл у двери.

- Извините, Владимир Игнатьевич, за такой способ знакомства. Садитесь, пожалуйста. - Несколько секунд приглядывается к собеседнику. - Хотим взять вас на работу. Зарплата... ну, чтоб не торговаться, в двадцать раз больше вашей нынешней. А то холода уже, а вы бегаете в летнем плащике.

Ардабьев догадывается, уже почти знает, чего от него хотят.

- Какая работа? - тяжело спрашивает он.

- Лаборатория с прекрасным импортным оборудованием. Трое помощников. Заведуйте, командуйте. Сырье - верхушки конопли.

Конец мирной жизни, конец счастью. Над Ардабьевым раскалывается и рушится его небо.

- Ну почему я?! - вырывается у него со стоном.

- Отвечу. Вы дипломированный химик. И ваше прошлое... прямо обязывает сделать вам подобное предложение. А раз предложение сделано - сами понимаете, выбора нет, будете работать.

Ардабьев поднимается, медленно свирепеет:

- Не буду.

- Владимир Игнатьевич, должен вас уговорить, заставить, как угодно, потому что время не терпит, а в запасе у нас такого же человека нет.

- Слушайте, вы, я через ад прошел, чтоб с этим кончить! Я все это ненавижу!

- Знаю, бросили. Мы это оценили. Знаю, что, когда сели, ни на кого показаний не дали. Такие качества нам очень подходят. И к тому же не трус отлично будете работать. Ну, по рукам?

- Нет.

- Вы начинаете меня раздражать. Лаборатория готова, сырья навалом, покупатели ждут!

Он быстро выходит и через минуту возвращается с готовым решением:

- Домой сообщим, что вы в командировке. А вас снова посадим на иглу. Четыре-пять сеансов - и вы наш.

- Только не это! - пятится Ардабьев к стене.

Из-за спины Феликса выступают "псы", один из них держит шприц.

Ардабьев, сопровождаемый Валентиновым, поднимается по лестнице своего дома. Отчаявшийся, глубоко несчастный человек.

Жена не должна знать, что случилось в действительности. Еще ринется его спасать. А им ничего не стоит с ней расправиться.

Но и скрыть, что он под кайфом, невозможно. Нужен разрыв. Он ничего больше не способен ей дать, кроме страданий. Потому Ардабьев и ведет с собой Валентинова, чтобы сыграть для жены маленький, но сокрушительный спектакль.

На площадке он медлит, прихватив зубами нижнюю губу.

- Может, не надо? - бормочет его спутник.

Ардабьев отпирает дверь и входит в квартиру, оставив его за дверью.

Появляется Вероника:

- Володя!

Ардабьев улыбается во весь рот, распахивает объятия. Но прикоснуться к ней не успевает: она конечно же заметила неладное.

- Что с глазами?.. Володя!!

- А-а, не разводи! - беспечно говорит Ардабьев. - Мне хорошо, мне прекрасно!

- Боже мой... все снова...

- Если такая цаца, пойду жить к Димке. Помнишь Димку? - и он впускает Валентинова. - Я буду у него заместо собачки... - жалко посмеивается тот. - Ем меньше и выводить не надо, еще сам...

Потрясенная Вероника отступает в комнату.

Ардабьев, держа за плечи Валентинова, направляется следом. В комнате начинает собирать вещи.

Валентинов для него щит против жены. При постороннем, да еще неприятном человеке та не станет произносить никаких слов и не поколеблет его решимости. Совсем бы хорошо, если б удалось взрыв ее эмоций перевести в гнев. В паре с Валентиновым опять же больше на это шансов.

Вероника молча следит за мужем. Заново полюбив, опять терять все ей горше, чем в первый раз. Скорей бы ушел, чтобы не сдерживаться, расплакаться в голос!

Ардабьев продолжает изображать развязность, бессмысленно хватает то, другое. Нет у него сил по-настоящему укладываться. Чувствует, что может не выдержать роли. Вот сейчас хлопнется жене в ноги - и расскажет правду.

Скомкав наспех рубашки, он выбегает из квартиры.

- Ты уж нас извини, - говорит Веронике на прощание Валентинов.

На лестнице Ардабьев стоит, упершись в стену лбом. Валентинов подбирает со ступеньки рубашки.

- Пошли, Володя... У меня есть для отпада.

- Не хочу! - взрывается Ардабьев.