Мафия пишет оперу

Артист Мыльченко поднялся на накрытый темным одеялом стул, патетически отставил ножку в сторону, взмахнул рукой и воскликнул:

Крикнул: "Прощайте!

Не поминайте!"

И захлебнулся в воде

Буль-буль!.

Уточнил хор. Угнетаемый клопик отчаянно взмахнул ручками, спрыгнул за стул и исчез за кулисами.

Грустными и пронзительными напевами:

Сань, динь-динь,

Бом, динь-динь!

Папа-ясы!

Гоп-ясы!

Ппи-пиньки!

Бби-биньки!

И захлебнулся в воде!

Да-да!

Констатировали подпевалы и хор его смерть.

Оркестр грянул проигрыш, от которого у многих слезы навернулась на глаза и мурашки понеслись по спинам. И вот тут-то противная клопиха поняла, какого прекрасного клопа-муженька она потеряла. Артистка Редькина принялась рвать на себе парик, метаться в разные стороны и страшно вращать глазами.

Долго жена его выла.

Долго рыдала она:

Бесстрастно пропел хор. А Зоя голосом, полным страдания и тоски, запела:

"Ах, кто теперь будет

Носить мне зарплату,

Чтоб я выпивала вина!

Тут уж никакие подпевалы перебивать её не решались. И артистка трагической оперетты пела дальше:

Ведь я пропаду, муженек мой!

Ведь я не могу ничего!"

С этими словами страдающая клопиха подбежала к стулу, с которого только что бросился в пучину её замученный муженек.

И камень на шею

Она привязала,

Не проклиная его...

Сообщил хор. Злая клопиха сделала шаг - и тоже исчезла в пучине. Смолк оркестр.

Сань, динь-динь.

Бом, динь-динь.

Пап-ясы.

Гоп-ясы!

Ппи-пиньки.

Бби-биньки...

Все тише и тише доносилось со сцены. И последние строчки

Не проклиная его...

Вот так!

Хор пропел едва слышно, практически шепотом.

Казалось, все стихло. Но это был обман. Тихонечко, но все сильнее и сильнее набирая обороты, подпевалы зарядили: "Пу-говка, пу-говка, пу-говка, пу-говка...", затем и: "Бум, пыщь-пыщь, бум, пыщь-пыщь..."

Раздалась уже знакомая песенка про микроба, за которым гоняется циклоп, её сменили "По стенкам бегают клопы" - и снова вылетел на сцену дружный кордебалет. Он с гулким топотом под странное пение помотался по сцене, помельтешил панталонами. Но вот раздались звуки оркестра, и кордебалет закончил спектакль жизнеутверждающим канканом. Под музыку вальса.

...Смолк последний аккорд, стих барабан, в последний раз дзинькнул треугольничек. И Костя Шибай принялся быстро накручивать ручку. Тяжелый занавес заколыхался, нехотя поехал по металлическому тросу и, наконец, сомкнулся...

Очумевшие после такого странного зрелища зрители вскочили со своих мест и принялись громко хлопать, свистеть и кричать. Костик с недоумением посмотрел на Арину - мол, что делать? Показывать ещё раз артистов или сейчас их тухлыми помидорами закидают?

- Крути! - крикнула Арина.

И занавес вновь открылся. На сцену прилетели букет, распавшийся в полете на отдельные цветочки, и набитый чем-то носок.

Восьмой "В" выстроился в линию и принялся кланяться. Главные герои, которым остальные артисты дали ещё раз блеснуть и расступились, взялись за руки, вышли на середину и снова поклонились. Зоя с трудом придерживала парик, а Антоша глубоко вздыхал и размазывал по лицу красную помаду.

В зале вспыхивали яркие огни фотоаппаратов.

- Нас фотографируют, Редькина! - в восторге шептал Антона. - Это успех! Понимаешь, это успех, Зоя!

- Да, да, успех! - бормотала Зоя в ответ.

Глава ХV

Шансы падают на ровном месте

Занавес закрылся, а восьмой "В", отыгравший свое бессмертное произведение без единой помарки и ошибки, можно сказать, без сучка и задоринки, продолжал в оцепенении стоять на сцене. Никто не мог понять плохо все прошло, хорошо, что про них подумали зрители и жюри...

А там, за занавесом на авансцене, уже раздавалась бодрая речь завуча Валентины Петровны.

- ...А теперь несколько минут мы дадим на подготовку следующим участникам. Соблюдайте пожалуйста, тишину и спокойствие. На сцену приглашается восьмой класс "Б". Перед вами будет разыграна трагедия "Отчаянный крик".

Арина Балованцева оглянулась на дверь, отгораживающую сцену от предбанника. Из-за неё неслись крики восьмого "Б", который рвался выступать. Но Витя Рындин изо всех сил удерживал дверь за ручку и никого не пускал, дожидаясь команды.

- Откройте немедленно! - послышался из-за двери командный голос завуча. Валентина Петровна уже обошла актовый зал и хотела запустить на сцену следующий коллектив.

- Открывай, пусть заходят, а мы пойдемте переодеваться! - кивнула Арина Вите.

Тот отпустил ручку двери. Дверь тут же раскрылась. Завуч сделала шаг на сцену и... с грохотом растянулась по полу.

Восьмой "В" опешил. Несколько человек из восьмого "Б", которые шустро попытались влететь на сцену вслед за завучем, вдруг тоже с разгона повалились на Валентину Петровну.

- Что... Что тут происходит? Что вы вытворяете? - грозно пыхтела упавшая на пол женщина. - Ну-ка быстро... Ну-ка все... Выпустите меня!

Кто-то страшно перепугался, кто-то бросился поднимать завуча. Витя Рындин, оттеснив толпу восьмого "Б", закрыл дверь и, одной рукой придерживая её, присел на корточки.

- Леска! - сообщил он подскочившей к нему Арине. - Кто-то по низу натянул леску. Вот Валентина Петровна и... зацепилась.