Мафия СС

Как уже отмечалось, после встречи в Гаване Рикор (он же Даржеллес) обосновался в Асунсьоне. В начале 60-х годов, владея мотелем «Париж-Ницца», он создал местную организацию и предложил ее услуги «капо» из «Каса марина». Десять лет спустя в газете «Вашингтон пост» от 24 мая 1972 года в статье комментатора Джека Андерсена можно было прочитать, что высшие военные чины и политические деятели Парагвая сотрудничали с главарями контрабанды героином. Андерсен, редко ошибавшийся в своей информации, заявил, что такие высокопоставленные лица, как генерал Висенте Кинонес, глава военно-воздушных сил Парагвая, Пастор Коронель, шеф секретной полиции, и, наконец, генерал Стресснер, пожизненный глава парагвайского государства, находились в центре системы, которая в течение многих лет приносила огромные доходы руководящей касте этой страны. Андерсен отмечал, что несколько сотен частных аэродромов, оборудованных на огромных асьендах, принадлежащих приспешникам диктаторского режима, делают эту интенсивную контрабанду возможной.

У американцев, интересовавшихся этим вопросом, но было никаких сомнений в том, что бывшие гестаповцы Барбье-Альтман и Фриц Швенд, которых так часто видели на аэродроме Асунсьона, входили в парагвайскую сеть, которая в свою очередь была отделением организации, охватившей весь Южноамериканский континент и называемой в США латинской сетью.

Для Огюста Рикора неприятности начались после смерти генерала Патрисио Колмана, одного из самых влиятельных людей в Парагвае. Именно он оказывал Рикору покровительство. Правосудие Асунсьона сочло более благоразумным выдать французского мошенника американским судьям. Признанный судом присяжных одним из наиболее опасных контрабандистов Нового Света, Рикор был приговорен к двадцати годам тюрьмы…

Связи бывших гестаповцев и молодых контрабандистов до сих пор еще недостаточно расследованы официальными службами. Когда автор этой книги затронул этот вопрос на совещании Интерпола в отеле «Мартинес» в Каннах в сентябре 1974 года, ему ответили, пожимая плечами: «Нацистские военные преступники не входят в компетенцию Интерпола». Увы!

Эта банда долгое время опиралась на двенадцатилетний опыт той эпохи, когда посольства «третьего рейха» в Мадриде, Лиссабоне и Буэнос-Айресе нанимали сотни доверенных людей, многие из которых после разгрома Германии активно занялись собственными делами.

Друзья и сообщники Швенда вновь могли ловить рыбку в мутной воде военных диктатур Латинской Америки. «Живые силы» Пиночета, Стресснера и прочих деспотов огромного континента нередко состоят из бывших палачей гестапо, которые поставляют им также специалистов по подавлению народных выступлений.

Активизация неоперонизма в Аргентине и ультраправая диктатура в Чили благоприятствовали свободному передвижению бывших эсэсовцев по Южной Америке. Убийца тысяч невинных людей, изобретатель душегубок, в которых жертвы отравлялись газом по дороге в лагеря смерти, полковник СС Вальтер Рауфф быстро был отпущен на свободу. Он возобновил свою работу в качестве директора завода «Сара Браун» на юге Чили. Пресс-служба генерала Пиночета ограничилась тем, что «опровергла» сообщение, будто сеньора Рауффа приглашали в Сантьяго в качестве эксперта по проблемам борьбы против чилийских социалистов и коммунистов.

В полдень, сидя на террасе одного из дворцов Филипсбурга, я поджидал моего друга Энрико Крена. Он вызвал меня из Майами, пообещав «сюрприз». Выбрав укромное место в тени около бассейна, я размышлял о душном Оране, в котором развернулись события в романе «Чума» Альбера Камю. Еще один заурядный городок, без достопримечательностей, без души и без растительности, но в котором укрываются все те же чумные крысы с эмблемой СС.

Неожиданно появившийся Энрико улыбнулся и заговорил по-английски. Он имел основания избегать немецкого языка.

— Пойдемте! Вы сейчас увидите крысиного короля…

После нескольких минут ходьбы мы вошли в холл дворца. В те дни в отеле царило оживление из-за приезда западногерманских туристов, фрахтовавших «боинг» или роскошную яхту для путешествия по Карибскому морю. В баре рекой лилось первоклассное мюнхенское пиво.

— В белой шляпе — это он!

Я подскочил от изумления, обнаружив не Фридриха Швенда, худого эсэсовского офицера, столько времени значившегося в моих досье, а светского сеньора Федерико… Этот толстяк, одетый с иголочки, сегодня был явно на виду. Он переминался с ноги на ногу у подножия лестницы, обхаживая крупную женщину с жирными руками, увешанными драгоценностями.

Я разглядывал мясистый нос и оттопыренные уши Федерико. Как он был похож на комедианта! Я разочарованно улыбнулся Энрико. Внезапно Фридрих-Федерико выпятил грудь и снял белую панаму перед молодой женщиной. И сразу стало не до смеха. Затылок, словно вырубленный топором, череп, будто отполированный наждачной бумагой, негнущийся позвоночник — передо мной был не кто иной, как бывший эсэсовец, которого я давно разыскивал.