Мафия СС

Хорошо известное в морском районе Чакалькайо имя магната рыболовной флотилии и транспортных судов, уважаемого как его служащими, так и всей старой испано-американской буржуазией. Он был найден мертвым 1 января 1972 года в саду своей виллы. В убийстве был обвинен умственно отсталый сын садовника. Такая поспешность всегда подозрительна. Я говорил об этом во время очередной встречи с Беатой Кларсфельд. Это убийство затронуло ее лично, поскольку Банчеро Росси был также патроном ее близкого друга и коллеги в Перу Герберта Джона.

В Перу, как и в Боливии, сказала мне Беата, общественное мнение, достаточно переменчивое на этих широтах, немедленно обвинило в совершении этого подлого убийства нацистских беглецов. Барбье-Альтмана и Швенда, соседей и знакомых магната, к тому же замешанных в самых грязных аферах морской контрабанды, подозревают в том, что они подкупили убийцу… Никакого конкретного доказательства не было найдено. Пострадавшей оказалась Регина-Маргарита Вилмс, немка, ставшая женой Клауса Барбье в 1939 году и последовавшая за ним в Боливию в 1950—1951 годах, когда он жил как бродяга, не имея ни кола, ни двора. Богатые виллы Ла-Паса и предместья Лимы закрыли свои двери перед этой женщиной пятидесяти шести лет, у которой были наглый взгляд и седые волосы… Во время частых отлучек Барбье-Альтмана или его менее частых пребываний в тюрьме у нее больше не будет другого убежища, кроме виллы «Кармен» в Санта-Кларе. Дом Фрица Швенда станет ее собственным до его отъезда в 1976 году в Гамбург. Это возвращение в фатерланд представляло, по моему мнению, своего рода разрыв с его мрачным компаньоном. Мой друг Крен разделяет эту точку зрения. В своем письме он высказал дерзкую гипотезу:

«Швенд покинул Латинскую Америку, прихватив с собой средства, награбленные в какой-то афере, или, как говорят в Чакалькайо, он продал свой богатый дом, получив, возможно, по наследству значительную сумму. Может быть, в действительности Мартин Борман, умерев где-то в 1974—1975 годах в тайном логовище на побережье Тихого океана, оставил кое-что жалкой марионетке из СС, чтобы заткнуть ему рот?»

Я должен констатировать, что в ФРГ он ведет себя весьма тихо. У него шуба из ценного меха вигони, животного, которое разводят в горах Перу и Боливии.

Лето 1972 года обогатило прессу сообщениями о многочисленных преступлениях, связанных с интернационалом неонацистов. Я случайно находился в Югославии, жил в отеле в Любляне, бывшем Лайбахе времен Габсбургов, ставшем крупным индустриальным центром Словении, и подготавливал совместную кинокартину с компанией «Триглав-фильм». Одна тема была в те дни особым предметом разговоров в Югославии. Речь шла о террористическом акте, подготовленном на Западе против социалистического общества. Он, разумеется, закончился провалом. Официальные лица хранили на этот счет полное молчание.

Это событие привлекло внимание моих друзей из крупных парижских газет. По поручению одной французской газеты я попытался пролить свет на эту историю. Не находя другого выхода, я обратился к моему давнему другу Зунику[63], доверенному человеку маршала Тито, чтобы получить хотя бы какие-то сведения. К сожалению, он был в отъезде. Один из его сотрудников, которого я расспрашивал, сказал: «Речь идет о нелепой попытке организовать диверсию. Она может стать опасной, только если некоторые иностранные газеты неоправданно раздуют ее. Будет лучше, если мы не будем этому способствовать…»

В сентябре мы обсуждали с Беатой именно это событие — недавний налет в июле того же года банды усташей на югославскую территорию. Стремившиеся спровоцировать гражданскую войну в Югославии правые экстремисты были быстро уничтожены или задержаны. Их диверсия закончилась полным поражением. Девятнадцать вооруженных до зубов молодчиков в ярко-зеленой униформе, под командой бандитов братьев Адольфа и Амброзие Андричей, пересекли ночью австро-югославскую границу между Грацем и Марибором.

Дипломатическим представителям в Белграде поступала скупая информация; эта самая серьезная со времен освобождения Югославии провокация изобличала постоянно готовых на все врагов новой Югославии, обосновавшихся в Аргентине, Чили и даже в демократической Австралии.

Через тринадцать лет после смерти Анте Павелич, этот адвокат из Загреба[64], основавший в 1929 году фашистскую хорватскую партию, которая поставляла коллаборационистов-террористов, работавших в тесном сотрудничестве с гестапо на Балканском полуострове, заставит вновь заговорить о себе. Именно по этим посмертным подробностям можно было составить более полный портрет фашистских главарей.