Мафиози из гарема

– Да нет же. Кунштейн стал меня шантажировать. Вымогать деньги взамен молчания. Я отдал ему все, что имел, но антиквар был ненасытен. Грозя разоблачить подмену, он требовал сумму, вдвое превышающую стоимость проданной мною картины. А это означало, что я должен вновь пойти на преступление.

Султан сочувственно поцокал языком. Да уж, разорвать порочный круг непросто. Лишь попадись – и будешь крутиться в нем как белка в колесе, пока не сдохнешь.

Антипов заботливо поправил на гидроподушке голову Гвидонова, оглушенного ударом, и продолжил рассказ. Дело в том, что незадолго до аферы с картиной он работал водном из музеев и обнаружил удивительные миниатюры, написанные в давние века современными ему красками. Он был потрясен этим открытием, но еще более – сходством изображенного султана с самим собой. Это сходство не всякий бы заметил: султан имел карие глаза, темную бородку, смуглую кожу и величественную чалму, Антипов же был рыженьким, веснушчатым, светлокожим и голубоглазым; однако взгляд художника способен проникать в суть вещей и явлений. Никому не сказав о находке, реставратор тихо предавался мечтам и фантазиям на тему «как такое могло получиться». Но когда Кунштейн поставил его в безвыходное положение, Антипов отбросил сомнения и решил воспользоваться сходством с султаном, проникнуть в его сокровищницу и вынести что-то ценное – такое, чтобы откупиться от несносного антиквара и поправить пошатнувшиеся дела. Определив примерную дату написания миниатюры, он ввел ее в компьютер и убедился, что в это время в Стамбуле действительно правил Абдул-Надул. Не сомневаясь в успехе, художник отправился в прошлое, но там его настигло горькое разочарование: пребывающий в весьма зрелых летах султан совсем не походил на изображенного на портрете. Пытаясь разгадать тайну миниатюр, художник задержался во дворце. Тогда-то его и настигла нежданная любовь в лице прекрасной наложницы… Подавленный, едва ускользнувший из лап черных евнухов, Антипов вернулся в будущее. В тот самый момент, от которого начинался отсчет его путешествия. Он уже принялся стирать информацию о произведенном перелете в памяти Центрального компьютера, когда к нему пришло озарение. Что, если Абдул-Надул Великовозрастный имел тезку? Проверив свое предположение в архиве ИМИ, художник потерял голову от возбуждения. Все сходилось! Он вновь запустил машину на старт и отправился в прошлое…

– И вот я здесь, – закончил Антипов, печально разглядывая бесчувственного Егора. – И не только я. В XXII веке как-то узнали о незаконном перелете и явились меня арестовать.

– В Босфор, – решительно махнул царственной дланью султан.

– Что? – не понял Антипов.

– Скинем его в Босфор, да и дело с концом. Хотя нет, Мраморное море ближе.

– Что ты! – ужаснулся художник. – Я никогда не прощу себе убийства. Да и смысла нет: за этим парнем прилетят другие сотрудники Института, и меня неминуемо сдадут в руки правосудия.

– Странные у вас порядки, – недовольно фыркнул султан. – Что ж, не хочешь убивать этого Ин-Ститута – давай спрячем его в моем тайном домишке. Все безопаснее: вдруг сюда явятся его Сотрут… тьфу, забыл: что они сотрут?

– Сотрудники, – печально вздохнул Антипов. – Вполне могут явиться, вряд ли он отправился в прошлое в одиночку. Так ты предлагаешь отнести его во дворец?

– Нет. – Султан загадочно улыбнулся. – Я сказал «тайном». Это старый ветхий домишко на берегу моря. Раньше он принадлежал рыбаку. Я храню там свои картины.

Гвидонов шевельнулся и тихо застонал. Султан небрежно шмякнул его затылком о стену, и бедный парень снова погрузился в тишину. Подхватив неподвижное тело, отец с сыном покинули машину времени и вновь двинулись вдоль берега – в обратном направлении, в сторону хижин рыбаков. К изумлению Антипова, султан уверенно свернул к ближайшей хибаре, выудил из-под чалмы слегка заржавевший ключ и отомкнул замок.

– Прошу! – распахнул он дверь гостеприимным жестом хозяина.

Гвидонова сгрузили в чулане. В вопросе содержания пленника султан проявил непреклонность: светлейший накрепко связал ему руки и ноги, накинул на голову мешок и заткнул рот кляпом.

– Ну вот, пусть теперь приходит в себя, – подытожил он, с удовлетворением оглядывая результат своих трудов. – Пойдем, я покажу тебе картины.

С замирающим сердцем Антипов Вошел в тесную комнату с огромным, нехарактерным для древнего Стамбула окном. Подумать только, его сын тоже стал художником! Почему-то этот факт будоражил сердце реставратора куда больше, чем осознание того, что его сын стал султаном.

– А хозяин не будет возражать, что мы заперли в его доме связанного незнакомца? – поинтересовался он, с волнением оглядываясь по сторонам.

– Хозяин умер лет пять назад. Соседи считают меня его дальним родственником и не удивляются, когда я прихожу сюда поработать в тишине и покое.

– Светлейший султан – родственник рыбака?!