Мафиози из гарема

— Я тебе и без Сапожкова скажу: этого просто не может быть. Поклонники мистических легенд утверждают, что Франсуа Бланк, открывший в тысяча восемьсот сорок первом году на пару с братом-близнецом казино в провинциальном северогерманском городке, именуемом Бад-Хомбург, и впервые установивший там рулетку в современном, привычном для нас виде, продал душу дьяволу за ее секрет: если подсчитать сумму всех чисел знаменитой «европейской» рулетки, то получится шестьсот шестьдесят шесть. Разумеется, прообраз рулетки существовал и раньше. Задолго до появления Бланка на свет в Европе играли в хоку, старинную азартную игру, в которой использовалось специальное колесо с пронумерованными гнездами и шариком. Я читал, что в семнадцатом веке эти примитивные колеса применялись в игорных заведениях Франции, Германии, Австрии и Венгрии. Большим любителем хоки был кардинал Мазарини, самый могущественный человек Франции после короля Людовика Четырнадцатого. Правда, после его смерти французское правительство запретило эту игру, а нарушение о запрете стало караться смертной казнью. Но пойми, старинная хока очень отличается от той рулетки, что я видел в чайхане! — Иван в волнении приподнялся с кровати. — Знаешь какую фразу постоянно произносил местный крупье? «Господа, делайте ваши ставки!» Сначала я решил, что все это мне мерещится.

— А может, и правда примерещилось? Все-таки вы себя неважно чувствовали… — осторожно предположила Варвара.

— Спроси у Егора, он тоже там был.

— Хорошо.

Варя прикрыла глаза и сосредоточилась.

— Егор говорит, что все верно. И лексика крупье, и сама модификация рулетки. Но тогда… тогда получается, что эту игру принес сюда кто-то из наших современников? — Варя распахнула глаза: — Антипов?

Иван задумчиво потер переносицу:

— Почему бы и нет?

— Но для этого он должен был прожить здесь как минимум несколько лет!

— А кто нам сказал, что он прибыл в Стамбул именно сегодня? Это всего лишь наши предположения!

— Нет, Центральный компьютер ИИИ осуществляет контроль кабины перемещения в режиме реального времени. Если бы Антипов провел здесь несколько лет, то в XXII веке со дня его отлета прошло бы столько же.

— Центральный компьютер ИИИ взорвался. Что, если Антипов, прибыв в Стамбул, отсоединил свою машину времени от контроля, а потом, решив вернуться, попытался наладить связь, но допустил какую-то ошибку? Это вполне объясняет сам взрыв.

Варя восторженно уставилась на Ивана:

— Гениально! Сейчас расскажу Егору.

Она снова прикрыла глаза:

— Егор говорит, что нужно обследовать машину Антипова. Там, на берегу. Только мы без него не справимся, а он сидит в подвале… Связанный… Иван Иванович, что с ним собираются сделать?!

— Варвара, возьми себя в руки, — строго велел Птенчиков. — Давай попробуем прикинуть, кто мог схватить Егора. Кстати, что это ты говорила о мафиозных разборках?

— Ну, это всего лишь предположение, — вздохнула Сыроежкина. — Самид упомянул, что в городе действуют два казино, принадлежащие разным владельцам и конкурирующие между собой. В одном собираются преимущественно мусульмане, в другом — янычары. Они тоже считаются мусульманами, но, сами понимаете…

— Обратить в веру насильно — еще не значит сделать человека верующим, — кивнул Птенчиков.

— Для привлечения клиентов первое казино, помимо рулетки, предлагает араку, гашиш и кофе.

— Странно, что такой безобидный напиток вошел в список порочных аттракционов, — улыбнулся Птенчиков.

— Что вы, Иван Иванович! Разве вы не глотали досье, которое приготовил нам перед командировкой Сапожков? — удивилась Варя.

— Я не глотал, я читал, — недовольно буркнул учитель. — Если помнишь, глотать таблетексты мне запретили после литературного отравления.

— Ой, извините, — смутилась Варя. — Так вот, Сапожков утверждает, что кофе Европе подарила именно Турция…

— Да-да, обоз с мешками кофейных зерен бросили янычары, удирая из-под Вены в тысяча шестьсот восемьдесят третьем году, — блеснул эрудицией Иван.

Варя согласно кивнула:

— И именно в Турции родилась идея о том, что кофе — это не столько напиток, сколько непременный компонент совершенно особого, элегантного и чуть порочного образа жизни, который описывался арабским словом «кейф».

— Буква изменилась, а смысл остался, — задумчиво отметил Иван.

— Кофе называли одной из «четырех подушек на диване удовольствий». Остальные — это вино, опиум, в нашем случае — гашиш…

Птенчиков невольно содрогнулся.

— Иван Иванович, вам нехорошо? — забеспокоилась Варвара.

— Все в порядке. Просто вспомнил Индию. Мне кажется, что та смесь, которую курил добрейший гуру, отправляя меня в Шамбалу, почти наполовину состояла из гашиша.

— Так вот почему вам так трудно пришлось в казино!

— В следующий визит, чтобы не терять связи с действительностью, придется надевать противогаз, — криво усмехнулся Иван. — Ну, хорошо: а чем балует своих клиентов второе казино?

— Второе? — Варя задумалась. — Знаете, об этом мы с Самидом как-то не успели поговорить.

— Зови его сюда, сейчас спросим.

Варя ненадолго вышла и вернулась с сыном вдовы.

— Ты звал меня, Учитель? — почтительно поклонился юноша.