Мафиози из гарема

«Здорово!»

«Что «здорово»?»

Гвидонов почувствовал в голосе супруги металл.

«Здорово, что ты сумела изобрести такого замечательного биоробота».

«Что ты делаешь?!» — завопила Варвара так, что у Егора чуть не лопнули барабанные перепонки.

«Я?» — растерялся Гвидонов.

«Не ты, а евнух. Размахался своим ятаганом и отхватил воробью пол крыла!»

«Наверно, евнуху в гареме тоже скучно», — пробормотал Егор.

Варвара оставила его реплику без внимания:

«Хорошо, что крылья биороботу можно восстановить. Вытащим пару перьев из хвоста, включим режим воспроизведения… В общем, пора его отзывать. Извини, я свяжусь с тобой чуть позже».

«Конечно, — проворчал Егор, — когда воробью — заметьте, искусственному! — подрежут несколько перышек, моя жена визжит от возмущения, а то, что муж чуть не превратился в евнуха, ее совершенно не волнует!»

Впрочем, в глубине души он понимал, что его критика не совсем справедлива: процедуру эпиляции биоробот не транслировал.

«Егор! — вновь включился голос Птенчикова. — Тут возникли небольшие проблемы, но в целом операция прошла успешно. Теперь мы знаем, как пройти к твоему подвалу. Осталось придумать, как тебя из него извлечь. Не хотелось бы делать это со стороны внутренних помещений — слишком много возникнет проблем. Вот если бы ты смог выбраться сразу во внутренний двор… Мы бы нашли способ тебя встретить и быстро замаскировать».

«Вообще-то здесь есть окошко, — неуверенно начал Егор. — И думаю, что я вполне мог бы в него протиснуться. Только как быть с решеткой?»

«М-да… Если мы начнем пилить решетку, боюсь, никакая маскировка не поможет».

«Знаю! — в волнении подскочил гений технической мысли. — Передайте мне под видом «штуки», то есть «нуль-персператора», молекулярный резонатор вроде того, каким я работал на Буяне».

«Как же мы его передадим?»

«Продайте на базаре!»

«Кому?!»

«Конечно, Абдурахману!»

Глава 11

Восточный базар… Пестрый и горластый, экзотически ароматный, чудовищно богатый и нестерпимо навязчивый, он умильно заглядывает в глаза, одновременно прикидывая, как бы тебя облапошить. Иван продирался сквозь толпу, перебрасываясь репликами с десятками незнакомцев, но стараясь не угодить в цепкие объятия приторно-доброжелательных торговцев. Варвара Сыроежкина осталась на посту в машине времени.

Небольшие крытые рынки-бедестены, где торговля могла продолжаться в любую погоду, были в те времена для Турции обычным делом. Крытый рынок Истанбула поражал приезжих своими масштабами. Его начал строить еще Мехмед Завоеватель сразу после взятия Константинополя, решив вдохнуть в разоренный город новую жизнь, и с тех пор он неуклонно разрастался.

Миновав высокую арку, выполненную в пышном мавританском стиле, Иван оказался во владениях колпачников и, едва отмахавшись от предложений немедленно приобрести головной убор, поспешил углубиться в лабиринт улиц-галерей. Дневной свет проникал сюда лишь через небольшие отверстия в каменных сводах. Всюду горели масляные коптилки. Продвигаясь вперед в тесноте и полумраке, Иван пытался считать по пути «перекрестки»: как ему объяснили, лавка менялы Абдурахмана находилась в старом бедестене, центральном зале крытого рынка, где сосредоточились торговцы самыми ценными товарами — ювелирными украшениями и драгоценным оружием. Благодаря удачному месторасположению этот зал было легко охранять. Однако вычислить указанный поворот мэтру по неразрешимым вопросам так и не удалось: спасаясь от слишком рьяного торговца коврами, решившего непременно всучить Птенчикову хотя бы маленький килим, он утратил хладнокровие, заметался, выскочил в переулок кальянщиков и, ощутив знакомый сладковатый запах, в панике заработал локтями, распихивая толпу. Ему совсем не хотелось отлететь в Шамбалу, оставив на базаре беспомощное тело с зажатым под мышкой молекулярным резонатором, который, благодаря возможностям машины времени, прислали из ИИИ в Истанбул через секунду после запроса.

Повернув очередной раз, Иван неожиданно для себя попал в большой, увенчанный сразу несколькими куполами зал. «Сандаловый бедестен», — сообразил мэтр, припомнив утреннее путешествие в компании своей ученицы. Надо отметить, благовонное дерево к названию крытого рынка не имело никакого отношения: Иван уже знал, что «сандалом» здесь называется знаменитый на весь Восток шелк, привезенный из города Бурса. Остановившись, он невольно залюбовался волшебным сиянием всех цветов и оттенков, переливающимся в изгибах и складках драгоценных тканей. Однако глазеть на чужие товары времени не было: Ивану срочно требовалось найти покупателя на свой «три-нуль-персператор».

— Удачи тебе, почтенный купец! — обратился он к ближайшему торговцу. — Не подскажешь ли, как мне найти лавку менялы Абдурахмана?

— И тебе удачи, любезный чужестранец! Да будет путь твой легок, как эта ткань. — Он шевельнул рукой, и над прилавком взметнулась шелковая волна. — Зачем нам меняла? Я возьму у тебя хоть индийские рупии, хоть татарские алтыны, хоть китайские ченги, удивляющие правоверных своей квадратной формой…

— Спасибо, я забыл дома кошелек, — резво развернулся Иван и ввинтился в толпу.