Маг

Действительно, на покатой вершине холма, высившегося впереди, торчал вбитый в землю шест, на котором был прибит то ли кусок картона, то ли обломок доски, и на нем корявым «детским» почерком было выведено коричневое слово «Сеньдьмой». Вся наша команда не сговариваясь потянулась к вершине холма и, остановившись у этого странного шеста, принялась оглядывать окрестности в поисках наших коротконогих ходоков. И опять Данила первым заметил в опускавшемся на землю полумраке слабенькую искру костерка, приплясывающую у подножия холма среди зарослей кустарника.

Спустившись к костру, мы обнаружили ту же ситуацию, что и накануне – Зопин кашеварил, а Опин давал ему советы и подвергал его резкой критике. Когда наши лошади, миновав ограду из кустов, остановились у разбитого гномами лагеря, Опин поднял голову и, обращаясь к своему товарищу, ворчливо сказал:

– Ну вот, а ты спорил со мной! Видишь, как они хорошо считают, аккурат к седьмому холму вышли. Так что ты проиграл – с тебя дублон.

– Когда это я проиграл? – удивился Зопин.

– Ну как же, ты же все время говорил, что они только до пяти считать умеют.

– Это почему это Зопин решил, что мы считаем только до пяти? – не удержался Данила.

– А потому что сам он считает только до трех... – тут же уточнил Опин.

– Это кто считает только до трех? Это кто до трех только считает? – тут же принялся причитать оскорбленный гном в синем колпаке. – Да я, если хочешь знать, могу считать не переставая хоть...

– Знаю, хоть сколько хочешь... – закивал головой Опин.

– Точно... – подтвердил Зопин.

– Но только до трех... – опять повторил Опин.

– Да почему ты так говоришь?! – завопил Зопин.

– Да потому, что ты всегда готовишь обед только из трех блюд – первое, второе и третье. Ни тебе закусок, ни тебе десерта. А все потому, что ты их посчитать не можешь...

– Ну, – Зопин помахал своей замечательной разливной ложкой, словно бейсбольной битой, – будет тебе десерт!.. – И, надувшись, отвернулся к своей стряпне.

Пока гномы развлекали нас с Данилой своей очередной перепалкой, гвардейцы поставили палатки, отогнали пастись лошадей, достали запасенный провиант, присоединив его к тому, что готовил Зопин, притащили побольше хвороста, разложили вокруг костра попоны, так что к ужину все было готово.

На этот раз Зопин сварил замечательную, густую, пахучую похлебку из каких-то удивительно вкусных корешков с ломтиками вяленого мяса. Разливая ее по тарелкам и слушая восторженные похвалы в свой адрес, он молча, но довольно улыбался и только, протянув наполненную тарелку Опину, добродушно буркнул:

– Это тебе первое...

Пока мы хлебали горячую похлебку, Зопин поставил перед нами несколько тарелок с различным печевом, обращаясь к Опину, с улыбочкой процедил:

– Это тебе второе... – и отправился разливать традиционный чай. Подавая дымящуюся кружку своему товарищу, он довольно бросил: – Это – третье...

Когда мы уже дохлебывали чай, Зопин подошел к довольному, сытому Опину, держа руки за спиной, и торжественно заявил:

– А это тебе на десерт, четвертое... – Опин заинтересованно поднял голову и тут же получил по лбу огромной Зопиновой разливной ложкой.

Выдав другу десерт, Зопин одним прыжком отскочил метра на два назад и принял боевую стойку борца сумо, держа на отлете свое разливанное оружие. Однако Опин даже не встал с места, видимо, ударом по лбу его пронять было трудно. Он потер ушибленное место и, неожиданно улыбнувшись, заявил:

– Признаю свою ошибку, ты умеешь считать... до четырех. Только если ты будешь драться ложкой и сломаешь ее, я тебе новую строгать не буду...

Зопин испуганно осмотрел свой драгоценный уполовник, спрятал его за пазуху и молча отправился к костру, на котором закипала вода для мытья посуды.

– Слушай, желтый колпак, – заговорил вдруг один из гвардейцев. – Ты же души не чаешь в своем друге. Что же ты его своими подначками каждый вечер из себя выводишь?

Опин внимательно посмотрел на вопрошавшего, перевел взгляд на костер, около которого топтался его друг, а затем тихо ответил:

– Он моложе меня на три дня, четыре часа и пять минут... И не надо давать ему об этом забывать...

После этих слов над нашей полянкой повисло молчание, а несколько минут спустя я повернулся к притихшему гному и спросил:

– Послушай, Опин, если мы с Данилой пойдем вместе с вами пешком, мы сильно будем вас задерживать?

– Как вы можете нас задержать, если мы идем вместе? – ворчливо ответил тот.

– Тогда завтра мы пойдем с вами, если, конечно, вы с Зопином не возражаете...

– Давно бы мог сообразить, что ваши лошади только вас задерживают, – скупо улыбнулся Опин и, повернувшись в сторону костра, заорал: – Эй, математик, туши костер, спать ложимся. Завтра рано вставать.

Зопин тут же послушно принялся затаптывать свой костерок. Один из гвардейцев обратился ко мне:

– А мы как же?..

– А вы заберете с собой наших лошадей и отправитесь к Черной скале. Ваша миссия окончена...

– Но Многоликий поручил нам проводить вас до гор...