Маг

Однако неразумные жители, вместо того чтобы враз и навсегда прекратить всяческие богонеугодные превращения, почему-то повсеместно игнорировали волю Единого, недвусмысленно продиктованную Единым-Сущим, и продолжали не только перекидываться во всевозможных животных, но и слушаться и уважать Многоликого, который, кстати, ничего плохого им не делал, а преследовал и уничтожал только бандитов, воров и прочих злодеев. И как оказалось, жители несчастного маленького Лоста были из числа наиболее злостных последователей и почитателей сатанинских игрищ с перекидыванием, а также и самого Многоликого. Так вот чтобы привести их в конце концов в чувство, Единый-Сущий и направил апостолов Пипа, Кату, Фоку, Сава и Сайва в сопровождении банды гвардейцев в это гнездо греха.

В заключение апостол Пип призвал присутствующих одуматься и вернуться в лоно Единого, который уж их наградит, и пообещал упорствующим достойное наказание. В этот момент я почувствовал, как собравшиеся в едином порыве вздрогнули, видимо, они очень хорошо представляли себе, что это за кара.

Проповедь длилась часа два с лишним. И вот, закончив ее, апостол Пип перешел на свой обычный скрежещущий фальцет и неожиданно спросил:

– Все понятно?

Всем все было понятно, и я решил, что сейчас мы мирно разойдемся. И тут из-под моего локтя донеслось:

– Дяденька, а можно спросить?..

Этот ангельский голосок принадлежал Даниле, и я сразу понял, что тот затеял свою любимую игру. Это была игра интеллектов, которой Данила увлекался почти с тех пор, как научился более или менее внятно говорить. Она всегда начиналась вопросом «Дяденька, а можно спросить?», а заканчивалась фразой «Дяденька, ну какой же ты дурак!».

Очень редко бывали случаи, когда знакомому с этой его игрой взрослому удавалось поставить Данилу в тупик. Тогда он замолкал и, насупившись, принимался размышлять над каверзой собеседника. Однако апостола Пипа вряд ли можно было отнести к знающим правила игры, а по сверкавшим Данилкиным глазам я понял, что Пипу придется весьма несладко.

Услышав вопрос, произнесенный милым детским голоском, Пип развернулся всем телом в нашу сторону и, внимательно оглядев мальчишку, утвердительно кивнул:

– Спрашивай...

Данила сделал шаг вперед и очень вежливо спросил:

– Дяденька, я правильно понял, что всех нас создал могучий и мудрый бог по имени Единый?

Апостол, услышав вопрос «по теме», неожиданно для меня расплылся в довольной улыбке.

– Смотрите! Все смотрите, как малый ребенок тянется к истине!.. – буквально возопил он, обращаясь к присутствующим, а затем, снова обратившись к Даниле, насколько мог ласково произнес: – Меня, отрок, надо называть не «дяденька», а «апостол» или «посвященный отец Пип». Что касается твоего вопроса, то в целом ты понял правильно. Только создал все сущее не бог, а Единый. Просто Единый. Ты понимаешь всю глубину этого слова?

Данила с горящими глазами кивнул, что он понимает, и тут же задал новый вопрос:

– И Единый наделил нас всеми нашими качествами и способностями? Зрением, нюхом, вкусом там?..

– Конечно! Ты все правильно понял!

– А откуда ты, апостол Пип, все это узнал?

Вот так! Апостол несколько растерялся от такой подлянки, но тут же, грозно сдвинув брови, строго ответствовал:

– Единый-Сущий – посланец Единого поведал истину всем, кто желает ее знать!

Данила склонил голову набок, словно задумался, но я знал, что у него вся тактика разговора продумана на несколько вопросов и ответов вперед, а это раздумье просто одна из уловок. Через несколько секунд в притихшем и заинтересовавшемся зале последовал очередной детский вопрос:

– Если Единый так любит свой народ, если Единый дал нам все человеческие качества и способности, какие только возможны, то почему не он дал нам способность принимать облик других его созданий? Почему такую способность дал нам Измененный?

Апостол Пип еще больше помрачнел, но пока еще продолжал сдерживать себя, видимо, в надежде объяснить все любопытному отроку, а заодно доказать всем присутствующим мудрость Единого-Сущего и свою собственную. На его вытянутой и очень исхудавшей физиономии было явственно написано раздражение тем, что он дал втравить себя в столь скользкую беседу, но коль уж он не осадил мальчишку сразу, надо было подыскивать достойные аргументы. К тому же вопросы этого малыша звучали очень искренне и чрезвычайно почтительно. Поэтому, со свистом втянув воздух (или скрипнув зубами), Пип ответствовал:

– Видишь ли, малыш, Единый создал людей по своему образу и подобию в надежде, что они будут достойны его великого облика, при котором желать другого просто нечестиво. И поэтому, когда его творения стали с легкостью отказываться от дарованного им священного вида и перекидываться в разных нечистых животных, Единый воскорбел. Он не в силах видеть людей в животном облике. Такой облик ему противен! Понял?..

Пип решил, что он разобрался с этим въедливым мальчишкой, и повернулся к пастве. Но не тут-то было!