Маг без диплома

— Айг, ты здесь? — одними губами спросила Байда, отступая в тень.

— Здесь, моя милая, — прошелестел голос в её голове. — Тут опасно: на балу маги. Лучше уходи, мы слабее них. А инквизитору всё равно, кого жечь. Им нужны тёмные, чтобы уничтожать их, без них жизнь теряет смысл. Не жди жалости.

— И не собираюсь! Для меня нет жалости, есть только месть. Что ж, если нужно, я умру, но Доновер будет отмщён.

Она остановила слугу с подносом с напитками, выхватила бокал, залпом осушила его, медленно облизала губы, и поставила фужер на место. Теперь Байда улыбалась: она вышла на охоту.

Плавно покачивая бёдрами, Байда скользила к выходу, по периметру обходя бальный зал. Ей казалось, что она уже кожей ощущала присутствие Гланера Ашерина.

Позвоночник вытянулся в струну, дыхание участилось — а снаружи волны обаяния и спокойствия. Теперь Байда позволяла за собой ухаживать — когда он войдёт, то не должен понять, что его ждут. Пусть его взгляд скользнёт по ней мимоходом, как по одной из многих.

Какой-то юноша пригласил её на танец — Байда не отказала. Танцевать она умела: пластика — удел тёмных, они обладают ей от рождения.

А это даже забавно — танцевать посреди тех, кто тебя ненавидит, быть соблазнительнее и прекраснее их дочерей, жён, сестёр… Байда знала, что сегодня красива, — недаром она провела целый час перед потрескавшимся потемневшим зеркалом.

Внезапно она побледнела: взгляд выцепил в толпе Брагоньера. Ничего, он ей не помешает.

Распрощавшись с кавалером, Байда осушила второй бокал шампанского и начала медленно пробираться к внутреннему двору. Вчера целый вечер она изучала начерченный айгом план Ратуши и теперь без труда ориентировалась в залах, комнатах и переходах.

Гланер там. Появился только что.

Что он будет делать с этими людьми, неважно: они ничего для неё не значат, но позволить ему уйти нельзя.

«Использовал артефакт брата, подонок! Иначе как ещё он мог здесь оказаться незамеченным», — от ненависти у Байды сводило зубы, пришлось остановиться и отдышаться, чтобы вернуть на лицо улыбку.

Тонкая вязь, нанесённая утром на руку хной, покалывала под одеждой.

«Ещё не время!» — шепнула рвущейся наружу энергии тёмная, во всех деталях представляя, как она поступит с телом врага. Он позавидует мёртвым.

Она никогда этого не делала, но почему-то знала, что сумеет.

Улыбка стала шире при виде замершего в дверном проёме человека. Описание сходилось, её жертва была на месте.

Поддавшись порыву чувств, Байда скользнула к нему, но в последний момент заставила себя пройти мимо, едва заметно коснувшись плечом.

— Простите, господин, я вас не заметила, — она разыграла смущение.

Кровь в жилах закипала, сила бесновалась, требуя смерти.

Гланер ничего не ответил, настороженно скользнув по ней взгляд.

— Вы не знаете, в этом году будет фейерверк?

— Не имею ни малейшего понятия. Спросите у распорядителя.

— Не поможете ли найти его? Я тут в первый раз, практически никого не знаю, плутаю по комнатам… Самой смешно! — Байда выдавила из себя беззаботный смех. — Десять раз мимо этого места прохожу, всё никак не могу найти подругу.

— Вероятно, она танцует.

— Наверное, — вздохнула тёмная, искоса, но так, чтобы он заметил, скользнув взглядом по Гланеру. Простой флирт, «игра глазами», которую раскусят все мужчины. И пусть раскусит — ей именно это и нужно. — Алиэр такая красавица, вокруг неё всегда кавалеры…

Гоэт вторично, на этот раз внимательнее, осмотрел заговорившую с ним девушку. По виду — действительно дебютантка, совсем юное невинное существо. Но было в ней что-то, что притягивало. И пугало. Что-то неуловимое, будто связанное с каким-то воспоминанием.

— Так вы поможете мне? Если вы заняты, я не стану навязываться, справлюсь сама. Простите за беспокойство.

Тяжело было повернуться к нему спиной, но необходимо. Он не должен заподозрить, не должен понять, на кого она похожа. Пусть же, повинуясь любопытству, шагнёт за ней в полумрак, в объятия пьянящей мести.

Она поцелует тебя в губы, Гланер Ашерин, нашепчет на ухо, как ей одиноко, как душно здесь, и ты уведёшь её, думая получить наслаждение, а получив смерть.

Твоей кровью окрасится пол, камни мостовой или простыни постоялого двора — это как пожелаешь, декорации неважны, — а твоя агония станет музыкой для сердца сестры убитого тобой друга.

— Как вас зовут? — Гланер ухватил её за плечо и резко развернул к себе.

— Пустите, мне больно!

Байде хотелось зашипеть, вцепиться зубами в эту руку, разорвать в клочья, а не изображать чужую сущность.

— Тебя подослал инквизитор?

Гоэт подтащил упиравшуюся девушку к двери, отпер её и вытолкнул Байду на заснеженный двор. В руке вспыхнул светляк.

— Сумасшедший! Грубиян, хам!

Байда вырвалась, больно чиркнув ногтями по его лицу. С минуту она стояла напротив него, вперившись немигающим взглядом в его зрачки, а потом метнулась обратно в помещение.

Гланер опередил её, загородив проход.