Маг. Биография Паоло Коэльо

Как он сам писал на первых страницах дневника, нет ничего нового под солнцем. И как уже не раз бывало в его жизни единственным способом компенсировать горечь этого поражения была работа. И тут, в апреле 1979 года, когда еще и месяца не прошло после развода, на него как с неба свалилось приглашение перейти к главному конкуренту «Филипс» — в «Си-би-эс», — и в этом приглашении содержался многообещающий намек на возможность в скором времени занять пост художественного директора американской звукозаписывающей корпорации. После целой череды провалов в личной жизни и в профессии — неудача альбома «Девственный лес», блиц-роман с Энеидой, творческое бесплодие, обнаружившееся в Лондоне, крах супружества — приглашение казалось бальзамом на душу; прежде всего в случае своего перехода Пауло вновь оказался бы в самом центре поп-культуры Рио и Сан-Пауло. Впрочем, когда он начал работать на новом месте, обнаружилась новая и весьма неприятная черта его личности: высокомерие. Одной из поставленных перед ним задач была реорганизация художественного департамента, и он повел себя весьма ретиво. «Да, это правда, — вспоминал он впоследствии. — Я выказал никогда не проявлявшуюся прежде спесь на грани грубости, устраивал нагоняи подчиненным, командовал, ругался и вел себя весьма авторитарно». Дошло даже до того, что, боясь злоупотреблений, он отказывался подписывать счета и платежные ведомости, если они не внушали ему доверия.

Не ведая, что собственными руками роет себе могилу, Пауло нанимал одних, увольнял других, урезал сметы, сокращал штаты, подливая таким образом масла в и без того уже жарко полыхавший огонь амбиций и ущемленных самолюбий. А покуда он на свой страх и риск проводил операцию «чистые руки», вокруг него сплелась целая сеть интриг. Силки сработали в понедельник, 13 августа 1979 года, когда исполнилось два месяца и десять дней его работы в новой ДОЛЖНОСТИ: около полудня он явился в офис, и его неожиданно вызвали к президенту «Си-би-эс» по Бразилии, аргентинцу Хуану Трудену. Тот ожидал его, стоя посреди кабинета, с улыбкой на устах. Протянув руку, он произнес одну-единственную фразу:

— Друг мой, вы уволены.

И больше ничего. Ни тебе «здравствуй», ни «прощай». Удар был ошеломителен не только по форме, в которую была облечена отставка, но еще и потому, что она знаменовала собой крах карьеры. «Меня уволили с самого высокого менеджерского поста, сбросили с вершины, и нечего было рассчитывать, что можно отступить, перегруппироваться и стать тем, кем я был прежде, то есть начать с начала, — вспоминал Пауло много лет спустя в интервью Музею образа и звука. — В Бразилии существовало всего шесть компаний подобного профиля, и должности, на которые я мог претендовать, были заняты». Прежде чем собрать вещи, он сочинил длинное обиженное письмо Трудену, где писал, что из-за огрехов в организации и порочной структуры «Си-би-эс» «артисты, сотрудничающие с корпорацией, имеют в настоящее время несчастье котироваться на бразильском рынке ниже всех остальных». И завершил с драматическим пафосом, воспользовавшись чеканной формулой, которой некогда поразил воображение своих соотечественников президент Жанио Куадрос в своем письме-отречении:

И те же самые тайные силы, что повинны в моем увольнении, когда-нибудь будут уничтожены силой истины. Ибо ладонью солнца не закроешь, сеньор Хуан Труден!

Увольнение (как он потом узнает, с формулировкой «по профессиональной непригодности»), с ликованием встреченное всей когортой врагов, которых он успел нажить за этот краткий срок, принесет ему унижения и в дальнейшем. Через несколько дней он встретится на светском мероприятии с Антонио Коэльо Рибейро, только что назначенным президентом «Филипс», откуда Пауло ушел попытать счастья в «Си-би-эс». Увидев его, Рибейро при всех бросил ему в лицо:

— Только блефовать и умеешь!

Десять месяцев спустя за дверь выставили и самого Рибейро. Наш герой, когда до него дошло это известие, вынул из ящика своего стола некий сверток, который хранил там с того дня, как получил публичное оскорбление, и отправился домой к обидчику. Едва тот открыл дверь, Пауло поспешил объяснить, чем вызван его визит:

— Помнишь, что ты сказал, когда меня уволили? Так вот, теперь ты можешь повторять эти самые слова, глядя себе в глаза.

Он развернул обертку и протянул Рибейро настенное зеркало, где поперек стекла крупными буквами было написано: «ТОЛЬКО БЛЕФОВАТЬ И УМЕЕШЬ!». Потом повернулся, сел в лифт и был таков.