Маг. Биография Паоло Коэльо

Порой я в самой глубине души чувствую такой ужас перед ходом вещей, что думаю о самоубийстве, но верю в Бога и знаю, что никогда этого не сделаю. Ибо тогда сменил бы один страх на другой, гораздо больший. Я должен отогнать от себя мысль, что написать книгу — вот то главное, зачем я приехал в Мадрид… Быть может, я сумел бы продиктовать ее кому-нибудь.

В середине декабря Кристина позвонила из Бразилии и сообщила, что работать вместе со свекром в издательстве больше не в состоянии:

— Пауло, твой отец стал невозможен! Мне нужно, чтобы ты вернулся.

Дон Педро Кейма Коэльо, человек старого закала, приходил в ужас, видя, какие суммы расходуются на рекламу, и это вызывало постоянные конфликты между ним и Кристиной. Ее телефонный звонок означал, что пошел «обратный отсчет» времени до возвращения Пауло в Бразилию, и уже не имело значения, с книгой он приедет или без нее. Эту, последнюю, ответственность Пауло предпочел перевалить на Бога, взмолившись в дневнике, чтобы Тот подал ему знак и указал, когда придет время начинать работу. Спустя несколько дней, во вторник утром, выдавшимся на редкость холодным, он вышел погулять в парк Ретиро в центре города. А вернувшись, немедленно записал в дневник:

Едва успел я сделать несколько шагов, как увидел знамение, о котором просил Бога — на мостовой лежало голубиное перышко. Пробил час — я должен посвятить всего себя моей книге.

В биографиях писателя и на официальных сайтах говорится, будто «Дневник мага» был создан во время карнавала 1987 года, однако в дневнике имеются свидетельства, оставленные самим автором, из которых следует, что первые строки он вывел, еще находясь в Европе, ибо через день после получения того, что счел знаком свыше, принялся за работу, ясно сознавая: он стоит перед чем-то очень значительным.

15/12 — Я не могу писать эту книгу, как писал бы любую другую. Я не могу писать эту книгу для времяпрепровождения, для того, чтобы оправдать мою жизнь и/или занять свой досуг. Я должен писать ее как главную книгу моей жизни. Ибо она знаменует начало чего-то очень важного. Это начало моей работы в статусе члена R.A.M., и отныне ему я буду посвящать все свои усилия.

18/12 — Я писал в течение полутора часов. Идет легко, но чего-то не хватает. Текст кажется мне слишком неправдоподобным, в духе и стиле Кастанеды. Рассказ от первого лица меня тревожит. Альтернативой была бы форма дневника. Быть может, завтра попробую. Первая сцена, мне кажется, удалась — в том смысле, что позволяет варьировать эту тему до тех пор, пока я не найду верный тон.

По всем приметам вот-вот должно было свершиться чудо.

24 «О Господи! Почему не позвонит какой-нибудь журналист и не скажет, что ему понравилась моя книга?»

Вернувшись в Бразилию, Пауло в качестве первоочередной и безотлагательной меры убедил отца не вмешиваться в издательские дела и дать Кристине возможность работать спокойно. Уверенность в том, что Кристина руководит издательством не хуже, а может, и лучше, чем он, оказалась для Пауло мощным стимулом — он безраздельно предался писанию. Впрочем, писатель терзался многочисленными тяжкими сомнениями: можно ли создать книгу, рассказывая о своем паломничестве? Не станет ли это всего лишь очередной рядовой историей? Не отказаться ли от этой идеи и не взяться ли за другой проект — какой-нибудь «Трактат о практической магии»? И где публиковать книгу, как бы она ни называлась — в «Шогане» или, подобно тому, как он поступил с «Курсом практического вампиризма», передать ее в «Эко»?