Маг. Биография Паоло Коэльо

На каникулах Пауло, как и его приятели — и местные, и приезжие — вставал затемно. В Араруаме запомнили мальчика на тоненьких ножках, в гольфах до колен, в широких штанах и с платком в руке, которым он вечно утирал нос. Мальчишки уходили в рощи и на озера, брали без спросу лодки и катались, устраивали набеги на сады, исследовали пещеры. Домой возвращались после обеда с подстреленными из воздушки горлицами и рыбой, добытой дядюшкиным гарпуном. Кухарка Роза чистила их и готовила ужин. Нередко кто-нибудь приходил с травмой или кого-нибудь за незаконную охоту задерживала лесная охрана — как это однажды случилось с Пауло.

Лижия приезжала на выходные проведать детей и поддавалась атмосфере бесшабашности, царившей в дядином доме. Она нередко брала гитару и наигрывала песенки Трини Лопеса, американского певца родом из Мексики, или Роберто Карлоса, восходящей бразильской звезды. Дети подпевали.

Одного Пауло не переносил, что называется, «на дух» — развлечений во время карнавала. Ему нравились конкурсы карнавальных костюмов в Рио, но танцы он ненавидел: считал, что будет выглядеть нелепо, если по настоянию друзей начнет скакать и подпрыгивать на карнавальных балах в Араруаме. Чтобы не становиться посмешищем, придя в клуб, он сразу направлялся в туалет, снимал рубашку, мочил ее под краном и снова надевал.

И когда кто-нибудь приглашал его встать в цепь танцующих, Пауло отнекивался:

— Я уже наплясался до упаду — видишь, как вспотел. Отдохну и вернусь.

В Араруаме Пауло совершил и свои первые подростковые открытия: например, там он впервые напился. Две бутылки рома, тайно купленные в Рио и спрятанные под одеждой в глубине чемодана, были распиты с двумя приятелями на безлюдном пляже. Опьянение было столь сильным, что Пауло заснул прямо на песке и проснулся лишь через несколько часов. Он весь обгорел и опух, и солнечные ожоги довольно долго не проходили. На него это подействовало так сильно, что, в отличие от множества сверстников, он к спиртному не пристрастился. На каникулах же он впервые поцеловался. Хотя Пауло театрально заявлял приятелям, что его «первым поцелуем, по воле рока, был поцелуй проститутки», на самом деле впервые он поцеловался с девочкой в невинной Араруаме. Ее звали Элида, или Деде, и она была старшей сестрой его друга Микеле, чуть моложе Пауло. Эта девочка стала первой официальной возлюбленной будущего писателя. В Араруаме Пауло испытал и первое сексуальное потрясение. Он обнаружил, что подъемные перегородки дяди Жозе сделаны из очень тонких досок. Племянник потихоньку расковырял перегородку у своей кровати перочинным ножиком и проделал небольшое отверстие. Перед сном он в одиночку наслаждался неслыханной привилегией: подсматривал за голыми кузинами в соседней комнате. Пауло это потрясло — он своими глазами увидел, что низ живота у девочек покрыт курчавыми волосами. У него перехватило дыхание, заколотилось сердце, задрожали ноги и едва не начался приступ астмы, а это могло бы иметь катастрофические последствия.

Да, начало полового созревания принесло Пауло новую хворь. Проблемы с дыханием, возникшие еще при рождении, перешли в мучительную астму. Приступы начинались внезапно, их могло вызвать что угодно — изменение климата, пыль, плесень, дым. Ему не хватало воздуха, из груди вырывался свист, он заходился кашлем, а потом наступало удушье, и каждый выдох давался Пауло с таким неимоверным напряжением, что, казалось, у него вот-вот разорвутся легкие. После первого приступа — он случился, когда семья ненадолго приехала на пляж Гуарапари в штате Эспириту-Санту, — Пауло всегда имел при себе сумочку с микстурами, препаратами кортизона (обычно в виде таблеток) и неизменным ингалятором. Иногда по ночам родители дежурили по очереди у его постели. Отчаяние Лижии было столь велико, что, по совету друзей, она даже повела сына к экстрасенсу. Тот посадил Пауло перед собой, пристально посмотрел ему в глаза и изрек:

— Вижу доктора Фрица[9].

Этого было достаточно. Мать взяла ребенка за руку и увела, бормоча сквозь зубы, что «в таком месте христианину делать нечего». Когда астма настигала Пауло в Араруаме, вдали от материнских забот, мать и сын начинали чаще обмениваться письмами, нередко очень тревожными. «Ты не могла бы приехать и полечить меня вместе с тетей Элизой?» — жалобно просил Пауло. Получив такое письмо, Лижия забрасывала телеграммами тетушку, которая присматривала за детьми. «Меня очень беспокоит астма Пауло. Врач рекомендует давать по одной ампуле редуктила три дня, потом две таблетки метикортена в день. Жду вестей».

Пауло говорил, что очень любит получать письма, но терпеть не может их писать; на самом деле, едва выучившись грамоте, он пользовался любым случаем, чтобы строчить страницу за страницей — особенно родителям. Судя по содержанию, он был мальчиком развитым, ласковым и очень страдал от своих школьных неудач. Особенно нежные и даже слащавые письма он адресовал матери: