Маг четвёртого ранга (СИ)

Открываю глаза, ощущая внизу, на своём члене, влажный горячий язык. Мычу сдавленно, невольно, что-то вырывается из меня наружу. Я уже на кровати, она садится на меня сверху, я вижу её тёмное тело, коричневые соски, она движется вперёд и чуть вверх, и опускается ниже на мой член.

Сколько времени прошло? Её язык почти не покидает моего рта. Я пуст, сил нет даже на то, чтобы привстать с ложа. Причём нет сил не внутренних магических, а физических. Тело находится в такой неге, что жить приятно, но при этом даже головой пошевелить лень. А она вдруг отрывается от меня на миг. За окном уже светает. Она садится на краешек кровати, садится ко мне спиной, и я вижу выжженную на её теле печать.

Это отрезвляет. Сам не заметил, как оказался рядом и рукой провёл по застаревшему шраму. Она смотрит на меня, повернув голову боком, смотрит и спрашивает:

— Ты сможешь убрать её с моего тела?

— Убрать? — я невольно смеюсь, хотя смешного в ситуации ничего нет, возможно во мне всё ещё играет яблочный эль. — Я не чудесный волшебник и вряд ли смогу исцелить настолько старые шрамы, однако ты явно имеешь ввиду что-то другое.

— Я хочу чтобы ты… — осеклась на миг, зрачки её стали вертикальными как у настоящей кошки. — Я хочу, чтобы ты сделал так… чтобы печать не убила меня за побег.

Я снова невольно хохотнул, лбом упёрся в её дрожащую, но такую мягкую и нежную спину. Дождался пока смешок внутри угаснет окончательно. Она не прерывала меня, терпеливо ждала, однако спина её постепенно напрягалась, вернее мышцы под кожей. Она явно на взводе.

— Как тебя зовут? – спросил я, выпрямляясь, и рукой проводя ей меж лопаток, я в этот момент думаю на сколько можно довериться ей, думаю стоит ли риска это всё, или нужно ждать нового топора меж лопаток?

— Хаши, — отвечает она чуть рыча. — У меня нет своего имени, моё имя – это имя племени. Меня зовут Хаши, и я из племени рабов, а как тебя зовут человек, ведь у тебя точно есть твоё личное имя? — в её голосе столько яда, что можно захлебнуться пеной. — Хотя не говори, я и так знаю, что тебя зовут Шэн, так сказал мне Гобар.

— А у Гобара значит имя есть? — чуть удивился я, и убрал руку с её спины, чтобы тут же приобнять, и положить голову на её плечо, щекой потеревшись о её щёку. — Меня зовут Тодд, а Шэн это не настоящее имя.

— Вот как.

Судя по голосу, она не оценил моего к ней расположения. Скинула мой голову с плеча, чуть оттолкнула меня и встала у окна, повернувшись ко мне лицом, она стояла в тусклом свете светлеющего неба, тёмная тень, с кошачьими глазами и такими волнующими изгибами тел… руки сжала на груди, голову чуть наклонила.

— Гобар сын вождя, поэтому у него есть имя. Он здесь не раб, он… слуга, он может уйти. А я нет. Гобар сказал мне, что ты можешь помочь разобраться с печатью, сказал, что ты маг.

Это было сказано так недовольно, словно упрёк.

— Да я маг. И я… — невольно я тяжко вздохнул. Ни разу до этого я не спал с женщиной, тем более такой, поэтому вообразил себе всякое, а она оказывается с расчётом всё делала, не потому что я ей понравился, и тем не менее... — Я тебе помогу.

Она улыбнулась, я увидел блеснувшие в темноте белые зубки, как-то разом она оказалась у кровати, бросилась на меня, обняла. Я вновь невольно расхохотался. Мне было так хорошо, хотя всё это почему-то казалось такой ерундой.

Я попросил её вновь сесть ко мне спиной, попросил не шевелиться, и достал из куртки свой маленький острый нож.

— Будет больно, — предупредил я её.

Она в ответ грозно рыкнула:

— Не так больно, как прожить жизнь рабом!

На это я лишь ухмыльнулся, хотя никто не видел моего оскала, не смог сдержать эмоций. Влил силу в кинжал, его лезвие тут же охватило зелёное пламя, и я сделал первый надрез.

Она взывала, дрогнула всем телом. Но осталась сидеть на месте, а я положил руку её на плечо, в попытке уменьшить её дрожь и прижать к кровати, как чуть позже оказалось, тщетно.

А я уже и забыл, какую боль несёт зелёное пламя. Оно появилось там, в тёмном подвале под магической школой, когда я невольно в пылу голода, или отчаяния, сложно вспомнить эмоции, что охватили меня тогда… я пожрал живое существо, крысиного вожака, я пожирал его заживо. И позже не единожды я возвращался к этому, чтобы выжить, или чуть успокоить свои нервы, обуздать эмоции. Почему-то на чужой боли это получалось сделать быстрее и легче. Как и сейчас, я тратил силу печати, и тут же боль возвращала потраченное вдвойне, и мне очень приятно, что боль эта не моя… пусть немного пострадает за свой расчёт.

Зелёный огонь мерно горит на лезвии, её кровь сворачивается чёрными каплями и шипит на её тёмном теле.

«Зелёное пламя появилось в том подвале, как и зрение в темноте, как и обострившийся нюх. Я чуть изменился тогда, и мой огонь стал зелёным, как это всё странно…»

Рунный круг замкнутый и вырезанные на теле Хаши завершён, она лежит уже на полу, я сижу на её голой заднице, и осматриваю свежевырезанные руны, они шипят чёрной дымкой. Идеальные. Забавно, но, чтобы закрыть печать или проклятие, нужно использовать те же руны, что это проклятие или печать составляют, иначе никак.