Маг для особых поручений

– Неужто и в самом деле выгоните, господин Свирин? - спросил ее голос, но глаза и губы сказали совсем, совсем другое, понятное лишь двоим.

Темьян про себя усмехнулся: любовники, как пить дать! Из-за нее и терпит подеста хитрости Бродаря, а тот, скорее всего, знает и беззастенчиво пользуется.

– Да, выгоню, если не станете платить. - Свирин пожирал ее глазами и жарко улыбался. Она бесстыдно ласкала его взглядом в ответ.

Темьяна прошиб пот. Исходящая от этих двоих аура похоти и сладострастия захлестнула его. Темьян громко кашлянул. Красотка и Свирин дружно уставились на него: он - недовольно, она - кокетливо.

– Ладно, Бродарь, даю тебе последнюю отсрочку. Последнюю, так и знай, - насупился Свирин. - Через месяц не заплатишь, отберу дом.

Он хлестнул лошадь, и двуколка резво покатилась по разбитой дороге. Хорошие рессоры мягко гасили толчки, а удобные сидения предохраняли седалища от неизбежных на такой дороге ушибов.

Впрочем, на центральных улицах селения грязи почти не было, а дорога оказалась выровненной и старательно усыпанной галькой. По сторонам улицы тянулись высокие, ярко крашенные, нарядные заборы с резными воротами. Заборы огораживали огромные участки, поросшие садами. Среди деревьев мелькали крыши двухэтажных, в большинстве своем каменных домов. Чувствовалось, что селяне - люди очень зажиточные. Бродарь, вероятно, был неприятным исключением из правила.

– Господин Свирин, а кто эта женщина? - спросил урмак. - Неужели она его жена?

– Да нет, Кайя не жена ему. - Свирин вздохнул. - У Бродаря жена совсем другая, скоро увидишь… Тебя как звать-то?

– Темьян.

– Наложница она, Темьян. Ксил Бродарь купил ее в столице. Вернее, в карты выиграл. Ее отец - тот еще тип! - из южных аристократов. Игрок и пьяница. Спустил все состояние, а потом и ее проиграл… Повезло Бродарю - такое сокровище и даром! Я хотел выкупить ее. И деньги предлагал и невольников для полевых работ, но Бродарь ни в какую. Знает, плут, что… Впрочем, неважно. Если умный, сам скоро во всем разберешься, а если дурак, то тебе и не надо… Давай о деле поговорим. Я найму тебя в поле, вместе с невольниками, за плугом ходить. Но это через три месяца, а пока по хозяйству поможешь: амбар подновить, то да се. Платить буду десять медных куаров в месяц. Ну и кормежка моя. Спать можешь в сатторе с невольниками или отдельно - на сеновале. Работать от зари до зари, а вечером… - Свирин посмотрел через плечо на Темьяна. - Вечером будешь драться за деньги. Выиграешь - заплачу еще два серебряных куара за каждый бой. Согласен?

– А с кем драться-то?

Свирин усмехнулся:

– Желающие найдутся.

И желающие действительно нашлись.

Долгими зимними вечерами у селян не было другого развлечения, как собираться в приспособленном для этих целей большом общественном амбаре, пить брагу и смотреть на дерущихся. Конечно, делались ставки и немалые. Прослышав об этом, в селение стали заезжать силачи из других селений. Изредка - из столицы. Очень редко - урмаки. Правда, летом развлечения затихали - работа по хозяйству высасывала все силы, - но весна только начиналась, и Темьян успел застать последние три месяца боев. Собственно, как понял Темьян, и нанял его Свирин именно ради этих боев.

Хозяйство у Свирина оказалось огромное и походило на усадьбу: каменный двухэтажный дом с алебастровыми колоннами окружал фруктовый сад, позади которого имелись многочисленные хозяйственные пристройки, птичий и скотный дворы, конюшня. В собственности у Свирина имелся с десяток невольников разных национальностей - апатичных и равнодушных ко всему мужчин, явно усмиренных магией, о чем говорило яркое, не стираемое клеймо на их предплечьях.

Весь день Темьян проработал вместе с тремя невольниками-таррединцами. Эти некогда гордые и заносчивые жители юга, ныне лишенные памяти и желаний, напоминали скорее животных, чем людей, но Темьян так истосковался по человеческому обществу, что был рад и им. Они вчетвером чинили полевой инвентарь, перестилали крышу на конюшне, красили нарядной белой краской стены. Темьян сразу втянулся в работу, наслаждаясь обществом людей - даже неразговорчивые, с оловянными застывшими глазами невольники вызывали у него восторг и умиление.

Работой руководили сыновья хозяина, Хью и Кост. Старший Хью - беззаботный, веселый зубоскал и любимец местных красоток - принял Темьяна как равного, шутил и подначивал. В отличие от брата надменный и мрачноватый Кост сразу же низвел урмака до уровня грязного тупого животного и общался с ним свысока и брезгливо. Темьян от души смеялся над шутками Хью и старался не замечать пренебрежения Коста. Его радость от присутствия людей не могло затмить ничто.